Давно и скоро

Когда я был ещё студентом, мы как-то шли пить пиво с моим добрым товарищем, тогда преподавателем одной гуманитарной кафедры. Я увидел по дороге в газетном ларьке томик Лескова и собрался купить. "Зачем вам это старьё? – спросил товарищ. – Лучше больше пива взять". Я в то прекрасное время растерял ещё не все предрассудки, и потому определение классики как старья меня несколько покоробило. Спорить не стал, согласился (пиво в определённом возрасте аргумент), но внутри себя слегка попереживал и момент тот запомнил. Как первое столкновение, условно, "Пушкина" и "корабля современности" в моём личном пространстве.

Момент, конечно, мелкий, ничего не решивший ни в моей жизни, ни в жизни товарища. Никто из нас в результате пиво "старью" не предпочёл. Ну, разве только в том отдельном случае. Но сколько раз он потом всплывал в голове моей – и каждый раз я думал: если в среде записных гуманитарных гиков, проводящих жизнь между лекционной аудиторией и поэтическим объединением, такой вопрос может хотя бы раз, хотя бы в качестве уловки ради лишней пары пива всплыть, то, может быть, в среде не настолько укоренённой в разнообразном текстовом "старье", в среде более естественной и простой вопрос этот может всплывать чаще, честнее и без внутреннего самолюбования. Более того - он может всплывать не как вопрос, а как ответ, может даже вовсе не фигурировать – за ненадобностью, по причине отсутствия представления о том, о чём можно спрашивать.


Не проходит и пары лет - на меня сыпятся подтверждения самых смелых моих предположений. Спрашивать, как оказалось, большинству просто не о чем. И Бог бы с ним, с Лесковым! Мне попадаются молодые люди, которые по созвучиям пытаются вспомнить слово "Средневековье", называя его то "дрековьем", то "средковьем" и поясняя, что это, мол, "когда лошади". Я слышу в общественном транспорте беседу юной пары, в которой девушка рассказывает о виденных в каком-то фильме стигматах в следующих выражениях: "У девочки дырки на руках в тех местах, где гвозди... ну, кого там гвоздями куда-то прибивали? Как его?"


Послушайте, мы привыкли к тому, что у нас цивилизация постхристианская и европоцентристская, так? И в этой цивилизации молодые люди, не выглядящие бомжами и вообще сколько-нибудь неблагополучными, имеют вот настолько приблизительное представление о, мягко говоря, немаловажной эпохе в истории Европы и о... ну ёлки-палки! Это же не даты какого-нибудь съезда, не отчество второстепенного забытого Бухарина, кто он вообще такой, не год смерти Есенина и не место рождения Рокоссовского. Совсем иной масштаб незнания. А ещё пара лет – уже и Ленин становится президентом России. Это в лучшем случае. В худшем - вежливая улыбка, извиняющая вас за то, что вы вот как раз знаете, кто это, и позволяете себе обременять людей странными бесполезными вопросами. Ленин? Улыбка. Ну да, Ленин, конечно. А ещё был такой - Наполеон. Специально для вас похожее слово из той же области. Вам ведь такие слова нравятся? Вот, держите. Опять улыбка. Вас прощают за вашу чудаковатость.


Но это всё так, цветочки, случайные наблюдения. А пару лет назад мне довелось некоторое время поработать в школе. И вот там уже я увидел, что это не случай - система. То есть, там, где для нас, опуская оценки, всё чётко, для молодых людей, не для всех, но для массы, сплошная серая полоса под общей маркой - "давно". А "давно" – это то же, что "скучно", "незачем", "глупости" и "бессмыслица". Не дети уже, двадцатипятилетние ученики вечерней школы - без малейшего желания пошутить всерьёз говорят: "Давно, при советской власти ещё, веке в шестнадцатом, при царях". Вот ровно так, в строчку, как о единой эпохе. Для нас немыслимо, а для них - "при царях" и "при советской власти" – одно и то же, шестнадцатый какой-нибудь век. Тот же возраст, тоже вечерники: "С сорокового по семидесятый год в России шла Вторая мировая война..." И ничего, что в 70-х жили их родители, в большинстве и до сих пор живые и никакой войны не видевшие, – война.


А вот не вечерняя школа, обычная, беседую с девятиклассницей (всё тридцать раз уже разжёвано на уроках и хоть в учебнике должно бы быть прочитано):


- Ярославна о ком плачет?


- Ну, об этом... который уехал.


- "Этого" - как зовут?


- А-а... Игорь?


- Верно. А он кто?


- Э-э... военный?


- А в тексте его как называют?


- Ой... щас... князь... ой, Денис Николаевич, а князь – это кто?


Знаю, что, прочитав предыдущую мою заметку, многие спросят: не иммигрантка ли девочка. Отвечаю: нет. Русский класс.


Объясняю, кто такой князь, спрашиваю, не слышала ли она этого слова на уроках истории. Мотает головой:


- Я на истории не слушаю... Это, Денис Николаевич, тут такие слова дурацкие... "Бобровою опушкой" – это что такое?


Объяснил.


- А "Дунай"?


Рассказал. Спросил заодно о работе на уроках географии. Усмехнулась в ответ: "Нет, на географии не слушаю ничего, что я – дура?"


Потом пальцем по тексту поводила, опять спрашивает:


- А "лелеять"?


Растолковал, пояснив кстати, что в учебнике перевод на современный русский, адаптация, что в оригинале (оставим споры о подлинности памятника, речь о другом) язык посложнее будет, в переводе же некоторые архаичные слова сохранены ради исторического колорита.


- Исторического, – говорит, – это, в смысле, давно было?


- Ну уж всяко, – улыбаюсь, – не вчера, раз речь о князьях и половцах.


- А сильно давно? – спрашивает, – Лет пятнадцать назад?


Качаю головой.


- Давнее?


Киваю.


- Полвека?


- Ты, – сомневаюсь вслух, – сколько лет имеешь в виду, когда говоришь "полвека"?


- Ну, пятьдесят...


- Ты смотри! Нет, это всё было гораздо раньше.


Округляет глаза:


- Неужели шестьдесят лет? И мы до сих пор это изучаем?!


Искреннее, неподдельное изумление.


И вот я недавно эту беседу вспомнил и сопоставил с двумя фактами. Первый состоит в том, что многие школьники, когда пишут по памяти, то и дело выдают такой нечитаемый бред, что чёрт ногу сломит. Но стоит заставить их сосредоточиться на пару минут и написать то же самое ещё раз, без дополнительных разъяснений, без указаний на ошибки, просто повнимательней, – и у многих выходят гораздо более понятные фразы. Вслух читают – и всё норовят предложение после третьего слова закончить, не заглядывая, сколько ещё осталось до точки. Спешат. И очень быстро начинают скучать. Если что-то не летит, не выстреливает краткими яркими образами, значит, это что-то вгоняет в скуку и отвращает. Какие там шестьдесят лет? Какой шестнадцатый век? Края однострочного предложения теряются, когда фокус сознания на его середине. Советская эпоха, цари, князь Игорь превращаются в набор бессмысленных прихотей учителей из времени настолько давнего, что невозможно представить.


Второй факт – это формат, практикуемый сегодня во многих коммерческих бумажных изданиях и включающий, помимо прочего, запрет на отсылки далее, чем к предыдущему предложению. Потому что читатель не обязан помнить. И уж тем более знать. Ну и вообще - меньше текста, больше картинок. А на картинке может быть хоть князь Игорь, хоть Ленин. Лишь бы эффектно. Шмяк картинка в мозг. И ничего не надо описывать и понимать. Такой, ну, с этим, в шапке такой, с ножиком таким. Картинку можно щёлкнуть мобилой, показать, переслать. Даже очень старую картинку. В модной сети tumblr.com, например, состоящей из картинок чуть менее, чем полностью, "винтажные фотки", репродукции классических картин, гравюр в большом ходу. Но без слов, без тысяч строк словесного "старья" они сообщают много меньше.


И кинематограф нынче не помогает. Потому что черепашки-ниндзя, Бэтмен и прочие человеки-пауки в кино ничуть не менее реальны, чем, например, Сталин.


В свете всего этого споры в сети о Сталине читать всё смешнее. Потому что генералиссимус всё больше похож на Бэтмена и прочую советскую власть, до самых глубин "дрековья" семидесятых. Осталось егорьевской ленточкой всё это перевязать и – "я помню, я горжусь".


Что там, сам далёк от ощущения "исторического тела народа", не понимаю, что это, как это, не идеалист. Но всё же мировая история, мировая литература, особенно в их отечественных частях, всегда казались мне полезными сводами ошибок, опыта, каких-то последовательностей, повторявшихся многажды. Отчего бы не пользоваться? Зачем жить болванчиками при таком богатстве на блюдечке поданного примера? Как вести этот чёртов корабль современности без старых лоций? У современных матросов этого корабля нет всех этих вопросов. А ведь при дурном освещении мы с ними ещё могли бы сойти за ровесников. И вот пристроились тайком на их корабле и всё норовим подсунуть то Пушкина с Лениным, то князя Игоря. Улыбаются. Но не берут. Старьё же.


Идём полным ходом к культуре без исторического примера в массовом сознании. Нет спора, всегда есть отдельные фрики, посещающие барахолку в парке Горького и вообще предпочитающие винтаж, но для нормального человека исторический пример должен быть свежим, качественным, со спецэффектами. Плевать, что ремейк. Всё равно оригинала никто не видел, кроме отдельных зануд. Главное же, чтоб мировая премьера – скоро.


Денис Яцутко


Russian Journal


Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе