Мифы ученых мира

Угрозы для гуманитарной науки при неофеодализме.
Московский государственный гуманитарный университет. Учебный художественный музей 
(Фото: Великжанин Виктор/Фотохроника ТАСС)


На специфику гуманитарной науки при переходе к неофеодализму влияют четыре главных обстоятельства:

1. Во всём мире стало критически мало специалистов и успешного самозанятого населения, готовых платить налоги, а не получать воспомоществование. Тем более тех, кто платит налоги с производства.

2. По целому ряду вопросов гуманитаристики уже накоплен максимально возможный материал. Поставленные вопросы либо решены, либо окончательно выяснилось, что однозначного решения они не имеют. Пример последней ситуации — вопрос с происхождением древнерусской государственности, историчностью и национальной принадлежностью Рюрика и пр. Аргументы как норманистов, так и антинорманистов прочно упёрлись в недостаток неопровержимых фактов.

3. Гуманитарное научное знание в связи с обилием накопленных источников стало слишком «выпирать» из любых схем: мировоззренческих и собственно научных.

4. И одновременно обнаружился катастрофический недостаток фактов для подтверждения практически любых масштабных теорий!

Итак, средств в мире стало весьма мало, их будут перераспределять в пользу более насущного или дешевого. Гуманитарии уже не удовлетворяют идеологическим запросам, но одновременно уже проделали основную работу по ряду важнейших тем. Таких, как формирование образов истории стран и народов. Изданы обобщающие труды и подробные справочники по самым разным вопросам. Мавр, известный нам исследователь-гуманитарий, явно сделал своё дело, и его будут на кого-то менять. Кого-то менее многочисленного, более дешевого, но делающего чётко направленную работу с абсолютно предсказуемым результатом.

Вероятно, что гуманитариям могут начать искать замену. И тут на сцену выходит один из возможных преемников учёного-гуманитария, в последнее время всё более известный. Это научный журналист.

Этот персонаж, особенно на Западе, уже во многом занял нишу интерпретатора результатов научных исследований «для среднего человека». Результаты, как уже говорилось, нередко слишком сложны, противоречивы и многогранны. А научный журналист выстраивает «гладкие», понятные и привлекательные схемы, нередко в духе «незабвенного XIX столетия», изложенные понятным языком с красивыми иллюстрациями в глянцевом журнале. Наличие многочисленных обобщающих изданий и справочников, тем более, доступных в Интернете, очень облегчает работу научного журналиста.

Хотя результаты исследований не только облегчаются для восприятия. Научный журналист имеет гораздо больше желания и возможностей выдавать желаемое за реальное: лакировать трещины и шероховатости, спрямлять углы и извилины…

Научный журналист целенаправленно творит заказанный ему миф. Миф, имеющий конкретную цель: политическую, коммерческую и прочее. Также для него очень важна сенсационность. И хороший научный журналист эту цель эффективно достигает. Хотя реальные результаты исследований очень часто искажаются как минимум на половину, а то и больше. Особенно велики искажения в концептуальных вопросах, причём частные моменты хороший научный журналист предпочитает воспроизводить точно.

В России в качестве научных журналистов — мифографов нередко выступают просто известные люди. Михаил Задорнов активно пропагандирует антинорманизм, а Валерия Новодворская в своё время защищала противоположную мифологическую систему…

Итак, существует угроза подмены научными журналистами заменяют учёных — гуманитариев так же, как мифология на основе элементов науки используется для подмены науки.

Ещё более изощрёнными мифологами, чем наши «любители» выступают профессиональные западные научные журналисты.

К примеру, известный американский научный журналист Николас Уэйд в своей книге «На заре человечества. Неизвестная история наших предков» озвучивает весьма верные идеи по поводу огромной важности для специфики человеческих обществ адаптации к конкретным природным и социальным условиям, Уэйд справедливо призывает не идеализировать первобытность как «золотой век» мирных и толерантных людей.

Всё это изложено красиво, убедительно и понятно. 

Однако научный журналист пытается втиснуть факты в готовую схему, до боли напоминающую биосоциологизаторство и «селекционерство» первой половины XX в., как западное, так и советское. Он попал в ловушку Единого Основного Фактора, в роли которого у Уэйда выступают изменения в генетике. Последняя объявляется основной причиной изменений в жизни человечества, а история и культура — лишь отражением генетических изменений.

Условия жизни, безусловно, влияют на изменения генетики человека. Однако изменения эти не столь быстры, как считает Николас Уэйд либо академик Лысенко. Накопление генетических изменений идёт постепенно и отнюдь не прямолинейно. Если бы генетика менялась так легко и быстро, то не было бы столько вымерших биологических видов. Причём вымерших задолго до появления человеческого фактора.

Хотя наличие целенаправленных установок культуры может ускорить процесс генетических изменений по сравнению с видами животных. Однако подобные изменения также не столь быстры, как смена господствующей политической идеологии и пр. И, главное, требования человеческой культуры чаще всего разнообразны и в той или иной степени противоречат друг другу. А чтобы быстро и эффективно влиять на генетику, они должны быть максимально просты и однозначны.

Генетика многое определяет в максимально простых и стабильных обществах, условия жизни которых не менялись очень давно. При радикальных изменениях условий жизни генофонд первоначально увеличивается либо сжимается. А инновации первоначально происходят именно в культуре. Именно культуру в подобных случаях пытаются превратить в «костыль», компенсирующий сравнительно слабую биологическую приспособленность к новым условиям. Именно это-то то и отличает человеческую приспособляемость от животной!

Именно народы, у которых в кризисных ситуациях начиналось активное и целенаправленное культуротворчество, обычно продолжали существовать как целое, преемственное с более ранними этапами жизни этого же народа. Пусть он и меняется генетически за счёт появления новых генетических линий либо переформатирования первоначально существовавшего генофонда.

При всей ошибочности, Уэйд достаточно конкурентоспособен в пропаганде своих идей. Не в последнюю очередь потому, что нынешние западные гуманитарии дискредитировали себя безоглядно поддержкой либерального карго-культа. Ради которого западные учёные освятили своим авторитетом откровенный, ничем не обоснованный маразм вроде западного мультикультурализма.

А идеи Уэйда — по сути — стопроцентный «алт райт» в научно-популярном исполнении. Он может оказаться очень по душе людям, предпочитающим быстрые, экономные и простые решения. Далёких от разных там «высоколобостей». Вроде победителя американской президентской гонки в 2016 году…

Становится даже несколько неуютно. Дело может не ограничиться кормлением коров шоколадками для получения шоколадного молока… Да и гуманитариям могут начать финансирование «резать», начиная с основного оплота «Свободного Мира».

Ведь журналист — мифограф сравнительно быстро, легко и дёшево создаёт нужные заказчику мифы…

Однако некоторые научные журналисты имеют шанс дорасти до авторов развёрнутых мифологических систем, объясняющих устройство мира и разбирающих пути наилучшей организации общества, регулирования жизни людей. Подобных персонажей мы уже знаем в лице Л.Н. Гумилёва. Однако их, понятное дело, будет не слишком много.

Наиболее способным к выживанию представляется такой тип современного гуманитария, как архивариус/музейщик, хранитель артефактов и информации. Он вряд ли будет стремиться к популяризации своих знаний, но будет предоставлять конкретные услуги научным журналистам и носителям власти по конкретным, важным для них вопросам. Недаром Великий князь Иван III использовал для подавления новгородцев не только грубую силу, но и дьяка Степана Бородатого, который хорошо «умел говорить по летописям».

Хранитель будет просто предоставлять заказчику описание фактов в две колонки: в одной — наиболее достоверные; в другой — наиболее яркие, «берущие за душу»…

Из гуманитариев — исследователей при неофеодализме могут оказаться востребованными политологи и социологи, занимающиеся анализом и прогнозом текущей ситуации. И иногда, наоборот, археологи и вещеведы, знатоки полузабытой старины. Второй вид исследователей, скорее всего, будет малочисленным и символизировать достаток и роскошь, возможность непроизводительных трат. Для такого придворного гуманитария будут важны артистизм и эротизм, как для Лары Крофт — расхитительницы гробниц…
Автор
Семeн Резниченко
Поделиться
Комментировать