Может, и Колумба отменим?
190 лет назад, в январе 1820 года, русская кругосветная экспедиция на кораблях «Восток» и «Мирный» по командованием Ф.Ф. Беллинсгаузена и М.П. Лазарева впервые подошла к берегам Антарктиды. Однако это великое географическое открытие, совершённое русскими моряками, не было по достоинству оценено в то время ни в России, ни в мире. Да и до сих пор на Западе отказываются признавать приоритет России в открытии Ледового материка. И не только в этом, но и во многом другом.
Значение первой русской антарктической экспедиции умаляют на том надуманном основании, что она не доказала существование единого Южного материка. Действительно, даже в конце ХIХ века, до экспедиций Р. Амундсена и Р. Скотта к Южному полюсу, многие ещё были убеждены в том, что вокруг Южного полюса существуют лишь группы островов, а между ними может лежать море, свободное ото льдов (вспомним «20 тысяч лье под водой» Ж. Верна)! Но это, как говорится, проблемы этих учёных.
Вспомним, что и Колумб считал открытые им земли берегами Азии! Но на этом основании никто не отрицает его приоритета в открытии Америки для европейской цивилизации Нового времени. Русские же мореплаватели, в отличие от Христофора Колумба, сразу поняли характер открытых ими берегов. Беллинсгаузен и Лазарев высказали концептуальное предположение, что вокруг Южного полюса существует единый материк. И не их вина, что к их доводам отказывались прислушиваться почти сто лет!
Вообще, многие научные открытия, сделанные русскими учёными, на Западе приписывают своим. Или, по крайней мере, «приклеивают» своих соотечественников к русским открытиям. Так, со школы знакомый нам закон периодичности химических элементов Д.И. Менделеева, в Германии называют «законом Майера-Менделеева». Про А.С. Попова в связи с изобретением радио на Западе и не вспоминают. Там есть свой Г. Маркони. Только теперь почему-то забыли, что в то время Маркони отказали в патенте на радио во всех странах, кроме Великобритании и его родной Италии. Отказали именно на том основании, что радиосвязь изобрёл русский учёный Попов. Да что там говорить, если мы сами называем лампу накаливания «лампой Эдисона», хотя нам прекрасно известно, что её изобрёл наш А.Н. Лодыгин! Причём его приоритет, в отличие от Маркони с его радио, был подтверждён патентами в девяти европейских странах!
Стоять на своём
Но тут у нас речь больше пойдёт всё-таки об исторической географии. Здесь не может не удивлять, как легко Россия отказывается использовать названия, данные географическим объектам их русскими первооткрывателями. Отказывается настолько, что на современных картах уже не часто встретишь многие из них! Так, два острова Бородино, Северный и Южный, открытые в 1820 году экспедицией З.И. Понафидина вблизи островов Рюкю, ныне носят японские имена Китадайто и Минамидайто. Гряду островов в архипелаге Туамоту, названную островами Россиян, ныне уже редко выделяют. А находящиеся в ней острова Кутузова, Барклая-де-Толли, Румянцева, Ермолова, Раевского, Волконского, Аракчеева, Чичагова, Витгенштейна, Милорадовича, Крузенштерна, Лазарева теперь носят местные имена: Макемо, Рароиа, Тикеи... Нет и острова Лисянского в Гавайском архипелаге. Теперь это Папаапохо.
Здесь достойно упоминания, что требования различных иностранных государств о введении в русский язык угодных им собственных названий мы безропотно выполняем. Хотя, казалось бы, зачем нам отказываться от названия Берег Слоновой Кости в пользу того же самого имени по-французски – Côt d’Ivoir? Да, Кот д’Ивуар произносится короче, но зачем коверкать свой язык? По-русски тоже можно произнести коротко – Берег Бивня. Или Мьянма, которая испокон веков была Бирмой?
Мы произносим Париж, а не Пари, Лондон, а на Ландон, Лиссабон, а не Лижбоа (с носовым гласным на конце), Рим, а не Рома. Финны называют Россию Veneläinen, а мы их страну Финляндией, а не Суоми. Но мы не требуем друг от друга искажения собственной речи в соответствии с нормами чужого языка. Однако в угоду шовинизму молодых государств почему-то легко отказываемся от привычного словоупотребления.
Это особенно наглядно видно на примере переименований последних десятилетий в государствах, возникших на руинах Российской империи – СССР. Причём вновь переименованные города мы стали почему-то называть не в привычной нам огласовке, а по-новому: Бишкек вместо Пишпек, Худжанд вместо Ходжент и т. д. Но особенно коробит слух и режет сердце замена привычных русских названий на конъюнктурные местные: Туркменбаши вместо Красноводск. Это очень напоминает, как с своё время диктаторы Заира и Уганды, соответственно Мобуту-Сесе-Секо и Иди-Амин-Дада, переименовали в свою честь великие африканские озёра Альберта и Эдуарда. Кстати, советские картографы тут же поспешили стереть с карт эти символы «колониального прошлого». Вскоре, после свержения диктаторов, пришлось стирать новые «туземные» названия...
Особенно много переименований было сделано в независимом Казахстане. Гурьев стал Атырау, Целиноград – сначала Акмола, теперь Астана, Семипалатинск – Семей. Не говоря уже о многих более мелких населённых пунктах (аул Рыскулова вместо Ванновка и т. д.). Внезапно выяснилось, что названия Алма-Ата, Чимкент, Джезказган, Кустанай мы тоже произносили неправильно! И самое интересное, что Россия не только не протестовала, но и поспешила стереть с собственных карт и из памяти привычные названия.
Где находится Константинополь?
Пусть мы не можем заставить других уважительно относиться к русскому наследию на географической карте. Но сами-то мы обязаны себя уважать.
Во всём мире обычна практика двойных названий. Кое-где, главным образом в двуязычных регионах, объекты официально носят двойные имена. Как, например, во многих кантонах Швейцарии, на севере Итальянского Тироля, в Бельгии, Канаде и ряде других стран и местностей. Но есть и распространённая практика двойной географической номенклатуры на картах. Она ещё шире.
Карты Европы, выпускаемые в Германии, содержат (в скобках) привычные немецкие названия многих городов, ныне находящихся за пределами Германии и Австрии. Так, столица Словении Любляна называется ещё и Лайбах, как когда-то в империи Габсбургов, Марибор в той же Словении – Марбург, Карловы Вары в Чехии – Карлсбад и т. д. Помимо законной национальной гордости, двойная номенклатура несёт в себе значительный пласт исторической информации. Иначе как, читая историческую литературу, можно обнаружить тот же Карлсбад или Лайбах?
В этом отношении наши географические карты, как повелось ещё с советского времени, такой информационной нагрузки не несут. А жаль. Как неподготовленному читателю, изучающему, скажем, Первую мировую войну, догадаться, что тогдашний Холм – это Хелм, а Перемышль – Пшемысль? Или попробуй такой читатель найти, где располагался Галлиполийский лагерь эвакуированной из Крыма белогвардейской Русской армии генерала П.Н. Врангеля. Если он обратится к современной карте, он решит, что этот лагерь располагался... на юге Италии! Потому что только там теперь есть город с таким именем. Откуда заранее знать, что тот Галлиполи, куда были эвакуированы белогвардейцы, на всех нынешних картах носит турецкое название Гелиболу?!
Вообще, привычные ещё со времён Византии греческие названия турецких городов удерживались в советской номенклатуре вплоть до начала 1950-х годов, когда были окончательно заменены отуреченными аналогами. Но, право, что мешает сейчас рядом с официальным названием Стамбул писать в скобках Константинополь, Измир – Смирна, Конья – Икония, Эдирне – Адрианополь и т. д.? А то ведь доходит до того, что студенты наших вузов (в том числе и гуманитарных), услышав что-то о Константинополе, даже не могут показать его на карте!
Двойная номенклатура на современных географических картах, в обязательном порядке содержащая названия, соответствующие русской исторической традиции, должна стать нормой. Но пока – увы! – наша картография совершенно не учитывает требований исторической географии и легко соглашается с тем, как любое иностранное государство игнорирует русский приоритет. А он игнорируется не только в топонимике, но и в любой отрасли человеческих знаний вообще.
WIN.RU