Фото: РИА Новости
«Матвей родился в марте 2011 года, а поженились мы в мае того же года. Он мне как родной. Я его считаю своим сыном, он меня называет папой. Я хотел, чтобы было все официально»,— пояснил The New Times свое решение Аникиев.
В 2009 году на Аникиева завели дело по ст. 116 УК «Побои», однако в суде до приговора стороны помирились и конфликт был исчерпан. Уголовное преследование, которое было начато по данному делу, дало основание Коряжминскому суду отказать Сергею в праве усыновить Матвея. Суд руководствовался десятым абзацем первого пункта статьи 127 Семейного кодекса, который лишает права усыновлять детей лиц, «имеющих или имевших судимость, подвергающихся или подвергавшихся уголовному преследованию… за преступления против жизни и здоровья, свободы, чести и достоинства личности».
Аникиев обратился в апелляционную инстанцию, однако и там получил отказ. После этого принял решение обратиться с жалобой в Конституционный суд. 28 ноября его жалоба рассматривалась на заседании Конституционного суда, в ходе которого Сергея поддержали детский омбудсмен Павел Астахов и представитель Государственной думы в КС Дмитрий Вяткин, а также представитель правительства в высших судах Михаил Барщевский.
«Норма, установленная статьей 127 СК, является неконституционной, представляет собой автоматический, безусловный и, самое главное, бессрочный запрет, который не дает суду возможности сделать исключение и индивидуально рассмотреть каждый случай: например, факт прекращенного уголовного дела, погашения судимости, желание самого ребенка»,— пояснил The New Times адвокат Владимир Цвиль, представляющий интересы Аникиевых в суде.
В конце декабря 2010 года Комитет Госдумы по делам женщин, семьи и детей по инициативе Елены Мизулиной дополнил статью 127 Семейного кодекса десятым абзацем. Ранее закон запрещал усыновлять детей только тем, кто имел неснятую или непогашенную судимость за тяжкие или особо тяжкие преступления.
Елена Мизулина от комментариев отказалась, а вот бывший первый заместитель председателя комитета Наталья Карпович объяснила The New Times мотивы парламентариев: «Закон был принят, чтобы ребенок не мог попасть в неблагополучную семью и подвергнуться там насилию. Идея возникла из запроса общества. Общество нам говорило, что усыновителями становятся люди, которые не дают ребенку должного воспитания».
До конца декабря Суд определиться с судьбой десятого абзаца 127 статьи. «Трибуна Общественной палаты попросила председателя Комиссии ОП РФ по социальной политике, трудовым отношениям и качеству жизни граждан Елену Тополеву-Солдунову прокомментировать грядущие изменения в Семейном кодексе.
- У человека должна быть возможность реабилитации. Человек может исправиться, а бывает и так, что человек осужден невинно. Нужно давать шанс человеку, однако не нужно совсем убирать эту статью, потому что если человек совершает тяжкое уголовное преступление, то отдавать ему ребенка на воспитание очень рискованно. Однако если человек был оправдан или уголовное разбирательство в отношении него было прекращено, то у него должна быть возможность усыновить ребенка. Возможно, нужно предусмотреть специальные психологические тесты для таких людей или установить особое наблюдение за тем, как происходит адаптация ребенка. Тут нужна гибкость, но и осторожность нужна тоже.