Михаил Бударагин: Между «духовностью» и «сучестью»

Главный итог года – что-то меняется в общественном сознании в самом широком смысле этого слова. И речь идет вовсе не только и не столько о политике, сколько вообще о человеке. О свободе и несвободе, о новых правилах игры.

Все пишут о митингах, конечно, потому что вдруг они свалились под конец года, и в этой новой реальности тоже нужно придумать, как жить.


Осмелюсь сказать, что протестная активность – это не самое главное, что происходит сейчас «с Родиной и с нами». И дело не только в том, что вторая серия акций за честные выборы была уже не такой драйвовой и стала уже совсем столичной (во всех регионах 24-го пришло значительно меньше народа, чем 10-го) – это как раз обычное дело, трудно было ожидать чего-то иного.


Протесты протестами, а жизнь продолжается. Человеку трудно себе представить, насколько мы как вид адаптивны: и во время войны люди думали не только о том, как ружья заряжать, но и о любви, о каких-то мелких интригах, о жизни вообще – а война катилась и катилась своим чередом.


Это важно понять, мне кажется: если власть не решится сейчас на какие-то непонятные и никому не нужные жесткости или не сдаст назад, то митинги плавно впишутся в городской пейзаж. Хоть десять лет можно будет занимать площади, проводить оргкомитеты, печатать на белых шарах лозунги, хорошо проводить время, пока с трибуны кто-то говорит о том, что «вот-вот уже и...».


Опять же, веселье, единомышленники, выложить в Фейсбук. А там и регионы подтянутся. Ведь нынешние протесты городского класса, у которого все есть, во многом связаны с технологической революцией мобильных устройств. У каждого – по паре гаджетов с прямым выходом в Сеть, сотни виртуальных друзей, бешеная активность, но счастья как не было, так и нет. Утраченное из-за мобильной революции единство – стилистическое, психологическое, эмоциональное – и собирает митинги. Устав от тоталитарного единства, общество немного побыло индивидуалистами, и вот все возвращается на круги своя.


Фейсбук – идеальный суррогат дружбы: никакой траты времени «в ритме», как говорит нам реклама, «мегаполиса». Поставил «лайк» – и все. Чтобы дружба не казалась такой пластмассовой, можно выйти на акцию протеста и побрататься в кофейнях – это ненадолго скрашивает иллюзорность всего происходящего.


Меж тем именно тщета технологии и есть главный итог года. И гаджеты, которые не выручают, и митинг с хорошим звуком, который оказывается хуже акции со звуком плохим, лучше всего доказывают тот факт, что бежать, к сожалению, некуда. То есть, конечно, человечество найдет куда, но и там будет тупик. О нем, о завтрашнем тупике, впрочем, уже все написано, и не говорите, что вас не предупреждали.


«Нынешние хипстеры несли на знаменах, в том числе, и призывы вернуть в «Живой журнал» стиль S1 – не знаю, что это, но, наверное, что-то важное»

Новый роман Виктора Пелевина «S.N.U.F.F.» подоспел как раз к масштабным выступлениям рассерженных горожан и оказался как бы «не очень актуальным», потому что речь в тексте идет совсем не об энергии протестного движения. Скептики вынесли Пелевину неутешительный вердикт: не чует, мол, под ногами страны, все о своем поет, а народные-то массы ушли вперед творить историю.


И это мало того, что неправда, так еще и глупость.


Пелевин вообще не описывал реальность, он ее всегда придумывал. Изобретал что-то, что потом становилось реальностью, конструировал сначала «90-е», как мы их видим сейчас, а затем «нулевые», как мы увидим их скоро, так что сами по себе претензии крайне глупы и ничего не объясняют.


«S.N.U.F.F.» в свою очередь написан как политический памфлет, на самом деле являющийся трактатом о любви. Я намеренно не буду вообще говорить о политическом каркасе, на котором текст строится: там орки, Лондон, телевидение – это все, в общем, вторично, хотя и мило нашему сердцу. Узнавание очень приятно, но писать об узнавании нет никакого смысла: кому нужно, тот поймет, кому не нужно, порадуется тому, что лидеры орков – Рван Дюрекс и Рван Контекс – так красиво вписываются в путинскую метафору о презервативах, на которые похожи белые ленты митингующих.


Орки Грым и Хлоя поднимаются из своей замшелой родины в офшар, устраивающий бомбежки этой родины, чтобы снять на камеру повторяющуюся из года в год войну добра со злом, где орки играют за якобы зло, а перезрелые («возраст согласия поднят до сорока шести лет») жительницы офшара – за якобы добро.


Там, наверху, Грыма и Хлою встречают «создатель реальности» (то есть боевой летчик) Демьян-Ландульф Дамилола Карпов и его сура Кая. Сура – это искусственная женщина высшего качества, в чьих настройках бросающий вызов серым будням Дамилола выставляет на максимум две главные ее характеристики – «духовность» и «сучесть» – одновременно.


«Духовность» позволяет Кае полюбить (при всей условности этого термина в данном контексте) Грыма и сбежать с ним, а «сучесть» – изощренно издеваться над Дамилолой и дарить ему минуты непередаваемого блаженства одновременно. Сюжетная линия Хлои еще проще: девочка из Оркланда лучше любых боевых летчиков вписывается в новую реальность, демонстрируя все те же «сучесть» и «духовность» безо всяких настроек.


Мысль Пелевина очень проста: когда мы, наконец, дорастем до создания искусственных людей, почти неотличимых от настоящих, а мы обязательно до этого дорастем, мы сделаем их такими же, каковы мы сами – до полного неразличения. Желая избавиться от обузы сложных и путаных отношений с противоположным полом, мы никогда не сможем удержаться от того, чтобы имитация превзошла оригинал и по части сложности, и по части запутанности, и по части «сучести» и «духовности».


Вертикальный прогресс неостановим, хотя сейчас Запад активно пытается его хотя бы притормозить – об этом программная статья Джона Грея, крик отчаянья и последний вопль предупреждения. Но тщетно: то, что может быть придумано и продано, будет сначала придумано, а затем продано. И когда будут придуманы искусственные женщины – ровно для того и потому, что с настоящими уж больно мороки много – мы поставим оба переключателя – и «сучесть», и «духовность» – на самый максимум.


Пока мы от своей айфонной тоски боремся с правительством, но это ведь тоже ненадолго. Правительство знай себе не сдается (и не сдастся, конечно, потому что некому ведь приходить и разбираться с сотней тысяч сидящих по всем провинциям кувшинных рыл), а биологическая революция придет так же внезапно, как и технологическая.


Просто для того чтобы людям было немного веселее, бессмысленно тратить деньги.


Перед прошлым Новым годом долго и отчаянно митинговали националисты, сейчас на улицы выходят хипстеры, не пройдет и тридцати лет, как проспект Сахарова займут владельцы модифицированных сур, купленных в кредит, как нынешняя иномарка. Хозяева киборгов тоже будут чем-нибудь возмущены: неправильной прошивкой, например. Нынешние хипстеры несли на знаменах, в том числе, и призывы вернуть в «Живой журнал» стиль S1 – не знаю, что это, но, наверное, что-то важное.


Человек проиграл новую битву за счастье, чтобы проиграть и следующую, короче говоря. Это очень грустный итог года, но другого нет.

Михаил Бударагин

«Взгляд»

Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе