По Руси: мой Валаам
15 июля 2017 ● Эксперт Online
«Свете тихий…» — тянет большой хор братии.
Невольно подпеваю словам знакомым с детства, но стараюсь негромко, чтобы не испортить привычно-слаженное звучание.
Невольно подпеваю словам знакомым с детства, но стараюсь негромко, чтобы не испортить привычно-слаженное звучание.
Владимир Путин совершает трехдневную поездку на Валаам. На фото: во время посещения Спасо-Преображенского Валаамского монастыря в день памяти основателей монастыря преподобных Сергия и Германа 11 июля
ПРЕСС-СЛУЖБА ПРЕЗИДЕНТА РФ/ТАСС АВТОР: МИХАИЛ КЛИМЕНТЬЕВ
Древняя песня, древний Знаменный распев. Кажется, «Свете тихий» — не только про Спасителя, а про свет заката вокруг нарядного, с красными стенами и голубыми куполами Спасо-Преображенского собора, около Монастырской бухты, в котором сейчас идет служба. Песня про свет вокруг всего острова, окруженного холодной водой.
Сизая Ладога, всегда готовая взбрыкнуть, временно спокойна, неспешно принимая малиново-шафранное солнце.
Валаам – это редкостное пение и невероятные закаты. Не всегда нежные. Часто воспаленные, грозные, предвещающие бурю. «Житейское море, воздвизаемое зря напастей бурею, к тихому пристанищу Твоему притек, вопию Ти…» — крепкие голоса монахов гудят под расписными сводами, и как будто летят дальше над простором. Природа как символ выбора судьбы. Дикая пенно-туманная стихия и наперекор — строгие корабли Архипелага с главным ковчегом спасения по имени Валаам.
Вид на Спасо-Преображенский Валаамский монастырь
ПРЕСС-СЛУЖБА ПРЕЗИДЕНТА РФ/ТАСС АВТОР: МИХАИЛ КЛИМЕНТЬЕВ
Здешние монахи, как здешние деревья. По многим видно: измученные, погнутые жизнью, но стойкие, цепкие, верные. Отвесные гранитные скалы покрыты зеленью, но и сосны, и березы научились подвигу послушания, часто они растут, причудливо извиваясь, удерживаясь корнями за трещины в камнях. «Сосна на Валааме», - рисунок Ивана Шишкина. Она здравствует и поныне, раскидистая и изогнутая.
Я побывал здесь подростком, единожды, коротко, но мысленно много раз, потому что мечтаю вернуться. Помню то, что не видел такого нигде: буря, шквалистый ветер, холмы волн, тщетно соперничающие со скалами, но ясное небо и сияние солнца. Такую же картину наблюдал тут в 19 веке святитель Игнатий Брянчанинов, записавший: «Великолепна буря на Ладожском озере!»
Мой Валаам – это мой крестный. Авангардный поэт, в советское время он уверовал, был рукоположен в священники, и в какой-то момент влюбился в далекий остров. Он снова стал писать стихи (про мужественное дыхание Севера), принялся ездить сюда из Подмосковья как минимум по пять раз, оставаясь надолго. Он опекал местных жителей, подкармливал, привозил одежду, помогал их детям с уроками. Он жарко и ярко рассказывал, что это колыбель русской цивилизации, знаковое место, где дьявол (языческий Ваал) был повержен Христом: апостол Андрей Первозванный поставил каменный крест на вершине.
Сюда перебралась его дочка, очаровательная и золотоволосая, и устроилась в школу, где не первый год обучает начальные классы — традиционное хождение в народ, жертвенное служение священнического отпрыска, словно и ни миновала эпоха.
Эпохи миновали разные. Через девять веков после апостольского Креста здесь основали монашескую обитель таинственные святые Сергий и Герман, о которых остались лишь обрывочные упоминания в древних летописях. Говорят, каждый приплывавший вез с собой плодородную землю, и выпускал ее из мешка на мшистые камни. В 19 веке на Валааме, несмотря на то, что средняя температура июля составляет +17°, благодаря упорству монахов, появились сады с яблонями, смородиной, крыжовником, малиной, и даже выращенными в парниках арбузами, дынями и тыквами.
Писатель Иван Шмелев как будто был тут не накануне революционной грозы, а только что, обнаружил, что Валаам остался собой, «на своем граните, на луде»: «суровый, молчаливый, стойкий, крепкий, трудовой, - крестьянский». Крестьянский? Ну да, братия косит траву, колет дрова, доит коров (своя сыроварня), ловит рыбу, месит тесто, снова растит фрукты и овощи, и все равны: бывший рок-музыкант, бывший знаменитый хоккеист, бывший разбойник, бывший мерчендайзер, бывший доходяга… Все, кто взобрался на каменный корабль.
Едва на Ладоге сходит лед, от маленького причала в Приозерске сюда начинают идти корабли. Паломники и просто гости в несметном множестве плыли и будут плыть сквозь все времена. Александр 1-й и Александр 2-й, Куинджи, Лесков, Тютчев, Чайковский, Менделеев, даже Дюма-отец. Здесь бывал (и последний раз только что) президент России.
В 1914-м великий князь Николай Николаевич Романов решил создать на свои средства на Валааме Смоленский скит, который достроили в 1917-м — для непрестанного поминовения воинов, сложивших головы за Россию. Непрестанное чтение Псалтыри за упокой павших совершается и теперь…
В конце 30-х на Валааме побывал священник из Эстонии Михаил Редигер с 9-летним сыном Алешей, будущим Патриархом Алексием, который вернулся на остров полвека спустя.
После революции 1917-го Валаам остался за Финляндией, а монастырь попал в ведение финляндской церкви, которая, стремясь «дерусифицироваться», перешла на новый (григорианский) календарный стиль и западную пасхалию. В 1925-м от братии потребовали принять новый стиль. Многие иноки покинули Валаам, некоторые отправились на родину, предпочтя страдания и мученичество, некоторые в Сербию и другие страны… В 1940-м после «зимней войны» Советский Союз вернул Валаамский архипелаг, и монастырь эвакуировался в Финляндию. В здании бывшей монастырской гостиницы организовали школу боцманов и юнг. После Великой Отечественной на острове возник печально известный дом-интернат инвалидов войны.
В 1989-м году первые шесть иноков ступили на камни этого Северного Афона.
Теперь духовная жизнь возрождена, и как будто не прерывалась.
— Господь называет нас: соль мира, - еще в мой приезд поделился один здешний старец, согбенный, седой, и лимонно-желтый, - А я, прости, Господи, так скажу: мы здесь - землица. Земля на камнях привозная, тонкий слой, а без нее нет этой красоты… Вот и мы, привозные, приплывшие, прибились сюда. А без нас Валаама нет.
Золотоволосая учительница начальных классов пишет отцу письма, от руки, в конвертах. Хотя могла бы и электронной почтой (на Валаам, кстати, пришел постоянный свет, проложили кабель - 25 км. под водой). Предпочитает по старинке. Пишет о прекрасном монастыре, но и с состраданием о местных жителях, простых людях, не все из которых готовы покинуть родной остров, уступив его полностью монастырю, а еще о хвойных лесах, тропинках, внутренних озерцах, впитавших загадочный и значительный смысл.
Я подглядел одно из писем – милые стихи ее ученика, словно и ни миновало столетия.
Волны здесь подобны львам,
Рев, рычанье, и при этом
Золотисты. Валаам
Даже в бурю полон светом.
ПРЕСС-СЛУЖБА ПРЕЗИДЕНТА РФ/ТАСС АВТОР: МИХАИЛ КЛИМЕНТЬЕВ
Древняя песня, древний Знаменный распев. Кажется, «Свете тихий» — не только про Спасителя, а про свет заката вокруг нарядного, с красными стенами и голубыми куполами Спасо-Преображенского собора, около Монастырской бухты, в котором сейчас идет служба. Песня про свет вокруг всего острова, окруженного холодной водой.
Сизая Ладога, всегда готовая взбрыкнуть, временно спокойна, неспешно принимая малиново-шафранное солнце.
Валаам – это редкостное пение и невероятные закаты. Не всегда нежные. Часто воспаленные, грозные, предвещающие бурю. «Житейское море, воздвизаемое зря напастей бурею, к тихому пристанищу Твоему притек, вопию Ти…» — крепкие голоса монахов гудят под расписными сводами, и как будто летят дальше над простором. Природа как символ выбора судьбы. Дикая пенно-туманная стихия и наперекор — строгие корабли Архипелага с главным ковчегом спасения по имени Валаам.
Вид на Спасо-Преображенский Валаамский монастырь
ПРЕСС-СЛУЖБА ПРЕЗИДЕНТА РФ/ТАСС АВТОР: МИХАИЛ КЛИМЕНТЬЕВ
Здешние монахи, как здешние деревья. По многим видно: измученные, погнутые жизнью, но стойкие, цепкие, верные. Отвесные гранитные скалы покрыты зеленью, но и сосны, и березы научились подвигу послушания, часто они растут, причудливо извиваясь, удерживаясь корнями за трещины в камнях. «Сосна на Валааме», - рисунок Ивана Шишкина. Она здравствует и поныне, раскидистая и изогнутая.
Я побывал здесь подростком, единожды, коротко, но мысленно много раз, потому что мечтаю вернуться. Помню то, что не видел такого нигде: буря, шквалистый ветер, холмы волн, тщетно соперничающие со скалами, но ясное небо и сияние солнца. Такую же картину наблюдал тут в 19 веке святитель Игнатий Брянчанинов, записавший: «Великолепна буря на Ладожском озере!»
Мой Валаам – это мой крестный. Авангардный поэт, в советское время он уверовал, был рукоположен в священники, и в какой-то момент влюбился в далекий остров. Он снова стал писать стихи (про мужественное дыхание Севера), принялся ездить сюда из Подмосковья как минимум по пять раз, оставаясь надолго. Он опекал местных жителей, подкармливал, привозил одежду, помогал их детям с уроками. Он жарко и ярко рассказывал, что это колыбель русской цивилизации, знаковое место, где дьявол (языческий Ваал) был повержен Христом: апостол Андрей Первозванный поставил каменный крест на вершине.
Сюда перебралась его дочка, очаровательная и золотоволосая, и устроилась в школу, где не первый год обучает начальные классы — традиционное хождение в народ, жертвенное служение священнического отпрыска, словно и ни миновала эпоха.
Эпохи миновали разные. Через девять веков после апостольского Креста здесь основали монашескую обитель таинственные святые Сергий и Герман, о которых остались лишь обрывочные упоминания в древних летописях. Говорят, каждый приплывавший вез с собой плодородную землю, и выпускал ее из мешка на мшистые камни. В 19 веке на Валааме, несмотря на то, что средняя температура июля составляет +17°, благодаря упорству монахов, появились сады с яблонями, смородиной, крыжовником, малиной, и даже выращенными в парниках арбузами, дынями и тыквами.
Писатель Иван Шмелев как будто был тут не накануне революционной грозы, а только что, обнаружил, что Валаам остался собой, «на своем граните, на луде»: «суровый, молчаливый, стойкий, крепкий, трудовой, - крестьянский». Крестьянский? Ну да, братия косит траву, колет дрова, доит коров (своя сыроварня), ловит рыбу, месит тесто, снова растит фрукты и овощи, и все равны: бывший рок-музыкант, бывший знаменитый хоккеист, бывший разбойник, бывший мерчендайзер, бывший доходяга… Все, кто взобрался на каменный корабль.
Едва на Ладоге сходит лед, от маленького причала в Приозерске сюда начинают идти корабли. Паломники и просто гости в несметном множестве плыли и будут плыть сквозь все времена. Александр 1-й и Александр 2-й, Куинджи, Лесков, Тютчев, Чайковский, Менделеев, даже Дюма-отец. Здесь бывал (и последний раз только что) президент России.
В 1914-м великий князь Николай Николаевич Романов решил создать на свои средства на Валааме Смоленский скит, который достроили в 1917-м — для непрестанного поминовения воинов, сложивших головы за Россию. Непрестанное чтение Псалтыри за упокой павших совершается и теперь…
В конце 30-х на Валааме побывал священник из Эстонии Михаил Редигер с 9-летним сыном Алешей, будущим Патриархом Алексием, который вернулся на остров полвека спустя.
После революции 1917-го Валаам остался за Финляндией, а монастырь попал в ведение финляндской церкви, которая, стремясь «дерусифицироваться», перешла на новый (григорианский) календарный стиль и западную пасхалию. В 1925-м от братии потребовали принять новый стиль. Многие иноки покинули Валаам, некоторые отправились на родину, предпочтя страдания и мученичество, некоторые в Сербию и другие страны… В 1940-м после «зимней войны» Советский Союз вернул Валаамский архипелаг, и монастырь эвакуировался в Финляндию. В здании бывшей монастырской гостиницы организовали школу боцманов и юнг. После Великой Отечественной на острове возник печально известный дом-интернат инвалидов войны.
В 1989-м году первые шесть иноков ступили на камни этого Северного Афона.
Теперь духовная жизнь возрождена, и как будто не прерывалась.
— Господь называет нас: соль мира, - еще в мой приезд поделился один здешний старец, согбенный, седой, и лимонно-желтый, - А я, прости, Господи, так скажу: мы здесь - землица. Земля на камнях привозная, тонкий слой, а без нее нет этой красоты… Вот и мы, привозные, приплывшие, прибились сюда. А без нас Валаама нет.
Золотоволосая учительница начальных классов пишет отцу письма, от руки, в конвертах. Хотя могла бы и электронной почтой (на Валаам, кстати, пришел постоянный свет, проложили кабель - 25 км. под водой). Предпочитает по старинке. Пишет о прекрасном монастыре, но и с состраданием о местных жителях, простых людях, не все из которых готовы покинуть родной остров, уступив его полностью монастырю, а еще о хвойных лесах, тропинках, внутренних озерцах, впитавших загадочный и значительный смысл.
Я подглядел одно из писем – милые стихи ее ученика, словно и ни миновало столетия.
Волны здесь подобны львам,
Рев, рычанье, и при этом
Золотисты. Валаам
Даже в бурю полон светом.