7 января 2010 ● Александр Архангельский
Слово трезвость в предновогодние часы звучит двусмысленно. С каким-то ироническим подтекстом. Попросим за это прощения, послушно повторим классическое «негодник, кто с нами не пьет». И продолжим. Про свое, про девичье.
Всякий трезвый (в хорошем социальном смысле) наблюдатель понимает, что чудеса в истории случаются, но слишком редко. После самораспада коммунизма и самоуничтожения империи СССР ожидался полноценный голод. Без метафор и преувеличений. Вслед за голодом – жестокая гражданская война. За ней – кровавый передел собственности. Кровавый не в том смысле, что много стреляют, захватывая ГОКи и скважины, а по-настоящему, без дураков. Но в действительности был не голод с людоедством, а сравнительно терпимая голодуха, со складированием банок свинячей тушенки «Великая китайская стена» и сушеной бундесверовской тушенки. Неприятно, за детей боишься, но все-таки не голодомор.