Земгусарская баллада

Когда президент РФ похвалял тех, «которые бескорыстно, рискуя собственными жизнями, занимались тушением пожаров и защищали обычных людей», и указывал, что «это общественная инициатива, которая очень важна, она сплачивает всех нас», — он выступал разом и как благонамеренный западник, и как благонамеренный почвенник.

Как западник — это понятно, в соответствующей идеологии слово «неправительственный» всегда является самым похвальным эпитетом, а весьма многие институты западного общества затруднительно представить себе без тех, кто работает на общественных началах. Но при этом и как почвенник, ибо слова «земство» и «самоуправление» в почвенной идеологии являются не менее похвальными, а преодоление разрыва между властью и обществом традиционно мыслилось через самое широкое развитие самоуправляющихся общин и через поддержку благородных общественных починов. Тем более что ощущение общей нужды, желание подставить свое плечо — что может быть похвальнее в смысле взаимного доверия: «Хорошо, добрый и верный раб! в малом ты был верен, над многим тебя поставлю».


В хрестоматийном «Да будем мы народом граждан-братьев, в грозе, в беде единым, нераздельным» представляется очевидным, что для добронамеренного человека первичным является одоление беды, а свои отношения с властью он предпочитает выяснять в более подходящих для того обстоятельствах. Каковыми добронамеренными большая часть жертвователей и добровольцев и являлась.

Иное дело, что пустая бочка всегда громче гремит, и мысль о том, что по состоянию на начало августа 2010 г. главной бедой России является не огонь, а власть, кому-то могла показаться привлекательной. См. добровольческое интернет-воззвание, открывающееся словами «большинство российских чиновников — жадные, алчные, вороватые твари. Но когда в страну приходит беда, они становятся еще более жадными и помойными сволочами, чем можно представить даже в очень кошмарном сне. Те, кто ездил в сгоревшие населенные пункты, в курсе “подвигов” местной администрации в плане “урвать”, “нае*ать”, “тихо спи**ить” и т. п.», где лишь после этой необходимой преамбулы сообщается, куда приносить брезентовые рукава и бензопилы. 

Другим примером громозвучности может служить волонтерский образ С. К. Шойгу. Добро бы заявляли, что МЧС и его глава не идеально совершенны и даже во многом неисправны. Вместо этого рисовался увиденный явно по какому-то альтернативному телевидению образ самодовольно красующегося Шойгу. При том что в реальном ящике никакого «Я гений Сергий Кужегетыч своей победой упоен» не наблюдалось, а наблюдался никак не упоенный, но скорее крайне утомленный министр, который, судя по его виду, давно уже нормально не спал. Сама по себе утомленность еще не обязательно свидетельствует о блестящем руководстве, но зачем врать-то про упоенного — и столь грубо. Еще менее понятно, зачем было проводить тезис о том, что каким-то реальным деланием заняты только добровольцы, а государственные ведомства — в первую очередь МЧС — не делают вообще ничего. При всей благодарности помогающим невозможно отрицать, что главную тяжесть борьбы со стихией — уж там хорошо ли, плохо ли — несли на себе МЧС и армия.

Но при некоторой модификации притчи о талантах делается более ясным, зачем нужна демонизация Шойгу. Кроме сотруднического (а по-латински говоря, коллаборантского) добровольчества возможно и добровольчество остроконкурентное. По формуле «Кругом все рабы лукавые и ленивые, один я добрый и верный народу, потому над многим себя поставлю». Признание — даже и сквозь зубы, — что власть и тот же Шойгу тоже делают что-то полезное, в эту формулу не укладывается, ergo ничего полезного они делать не могут по определению.

Наша история знает случаи такого перехода от коллаборантского добровольчества к остроконкурентному. В 1914 г. были учреждены Всероссийский земский союз и Всероссийский союз городов, в 1915?м объединившиеся в Земгор и занявшиеся широкой добровольческой работой для фронта и тыла — госпитали, беженцы, эвакопункты, решение проблем со снаряжением для армии. В 1915 г. были учреждены Военно-промышленные комитеты, посредством которых капиталисты-добровольцы намеревались решать проблемы вооружений, преодолевать разразившийся тогда снарядный кризис (никто не планировал, что война продлится более полугода, и воюющие державы столкнулись с острой нехваткой артиллерийских боеприпасов).

Деятельность добровольцев была где более, где менее удачна. Земцы (руководитель — будущий глава Временного правительства кн. Г. Е. Львов), облачившиеся в особую полувоенную форму, за что были прозваны земгусарами, сделали (хотя по преимуществу на казенные деньги) весьма много полезного. В случае с ВПК (руководитель — А. И. Гучков) мнения расходятся. Одни указывают, что именно ВПК сумели преодолеть снарядный кризис, другие — что кризис был преодолен прежде всего усилиями казенных заводов, а добровольцы-капиталисты более прославились неистовым попилом денег, выделенных казной на производство боеприпасов.

Как бы то ни было, собственные или приписанные себе чужие успехи чрезвычайно склонили земгусаров и капиталистов к мысли, что поскольку мы такие успешные, а в правительстве сплошь бездари и изменники, то именно составленное из нас правительство общественного доверия легко решит все проблемы — ведь мы уже прекрасно показали себя в деле. А чтобы дополнительно подчеркнуть последний тезис, не грех и очернить правительство, ничего не делающее для фронта (пожаротушения), царицу-изменницу (Шойгу-павлина) etc. Без демагогии (порой довольно скверной) мало какая политика обходится, но то было бы еще полбеды.

Случилась та худшая беда, что земгусары сами поверили в свою демагогию. Тот случай, когда этикетка обманывает не покупателя, а в первую очередь продавца. Именно с этой искренней верой даровитые кн. Львов, А. И. Гучков и их приверженцы в 1917 г. свалили бездарное царское правительство и приступили к управлению Россией. После чего выяснилось, что все далеко не так просто. Увлекаясь сегодня пламенным земгусарством, полезно помнить о кн. Львове.  

Максим Соколов, колумнист журнала «Эксперт»

Эксперт
Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе