Волковский фестиваль - «Утиная охота»

В предыдущем театральном сезоне спектакль получил шесть номинаций «Золотая маска» (среди них: «Лучший спектакль в драме, большая форма», «Лучшая работа режиссера», «Лучшая работа художника по свету», «Лучшая мужская роль» – Виталий Куликов, «Лучшая мужская роль второго плана» – Олег Федоров, Александр Новиков). Также режиссер Р. Кочержевский был отмечен премией «Золотой софит» за свою дебютную постановку «Мертвые души».

Как отмечает «Петербургский театральный журнал», особенностью режиссуры Кочержевского является факт, что он дополнил произведение рассказами и черновыми заметками из записных книжек Вампилова, расставив тем самым акценты, раскрывающие характер главного героя Зилова.

«Утиная охота» сложна для восприятия. В пьесе прослеживается несколько линий:

1)      Любовный треугольник жена – Зилов – любовница;

2)      Безответственное отношение Зилова к работе;

3)      Разрушенные взаимоотношения Зилова с друзьями.

Но основной конфликт произведения – внутренний. Здесь, с одной стороны, на поверхности лежит тема лишнего человека – одна из любимых тем русской литературы, актуальная во все времена, с другой стороны, в образе Зилова воплощено мировоззрение поколения 60-70-х годов XX века, когда религиозная опора была разрушена (по тексту не то планетарий, не то церковь, главное – красиво), а «светлое будущее» – так и не построено. Между тем, послевоенная разруха постепенно отступила, перестав быть проблемой, в сознании людей того времени исчезла цель (цель строить счастливое будущее). Дома росли, как грибы, а духовности не уделялось внимание. Интересы людей стали сводиться к простым бытовым вещам: получить квартиру, играть в шахматы, любить футбол и тд. Зилов, видя бесцельность своего существования, вступает в конфликт с обществом, но конфликт этот – в его голове. Для окружающих же Зилов «бесится с жиру», ведь у него все есть: жена, работа, новая квартира. Через пристрастие к утиной охоте Зилов пытается заполнить внутреннюю пустоту. Охота для него – не просто хобби, а мечта, ради которой стоит просыпаться по утрам. Зилов создает впечатление шустрого человека, но на глобальные свершения он не способен. Это видит его жена Галина (по тексту она бросает реплики: сборы да разговоры, а дичь из магазина). На охоте Зилов еще ни разу не подстрелил утку – образ того, что он ничего не готов предпринимать, чтобы изменить что-либо в своей жизни.

Из декораций – минимализм: бетонные плиты с проемами под окна и балкон – как бывает в строящемся доме. Как только загорается свет на сцене, мы видим все действующие лица сразу. Сначала царит полумрак: силуэты людей просыпаются, одеваются, делают какие-то утренние бытовые процедуры. После они рассаживаются на стулья, к которым крепятся настольные лампы. Создается впечатление коробок: люди до получения квартиры жили с подселением, в коммуналках и тд. А Зилов – на просторной середине сцены: он получил квартиру! Действие в спектакле начинается с того, что Зилову мальчик Витя доставляет похоронный венок от друзей, но самого мальчика мы на сцене не видим. Его реплики распределены между действующими лицами, и диалог с мальчиком происходит как бы у Зилова в голове. Это сбивает с толку, но в пьесе время неоднородно, и основная его часть приходится на воспоминания Зилова, на его мысли и фантазии – то есть, происходит в голове. Основное действие – предыстория к первой сцене, и оно раскрывается нам постепенно: эпизодами, обрывками воспоминаний – как будто импрессионист пишет картину: какие-то мазки его кисти четкие, какие-то размашистые и бледные.

Внимание зрителя захватывается агрессивно и почти сразу после начала: в процессе рассуждений о дожде Зилов много курит на сцене, также употребляет алкогольные напитки, потом берет гитару, все тело его демонстрирует намерение что-то сыграть, но он резко вскакивает со стула и разбивает гитару о пол – как рок-музыкант. Кстати о дожде, он – настоящий: мокрый, льет, мочит одежду. На сцене очень много воды и пустых банок, баллонов, бутылок – образы пустоты, бесцельности, когда жизнь утекает, как вода, и вот уже другой мальчик Витя (Зилова зовут Виктор) дышит в спину стареющему герою, а им в жизни еще не сделано ничего грандиозного. Эти образы – режиссерская находка.

Режиссёр Роман Кочержевский: «Однажды ты кожей начинаешь чувствовать, как уходит время, мечешься, хватаешься за воздух, в судорогах пытаешься найти ответы на известные и мучительные вопросы. Тебя охватывает страх, паника. Попадая в эту воронку, ты понимаешь, что опоздал: всё уже сделали старшие, а молодые гонят тебя, их дыхание в спину горячо и убийственно. И тогда воздух начинает сгущаться, дышать становится невозможно, ты начинаешь бежать, не понимая - убегаешь от чего-то или что-то преследуешь…».

Впрочем, Вампиловский образ с плюшевым котом мне тоже нравится: любовница Зилова Вера дарит ему на новоселье плюшевого кота с бантом на шее – образ уюта, который мог бы быть в новой квартире. У кота здесь двойной смысл: да, уют, но его дарит любовница – она втайне мечтает о тихом семейном счастье и могла бы подарить его Зилову, но он этого не видит. Второе значение кота – обман. Зилов изменяет жене и постоянно врет всем окружающим по любому поводу.

Галина - Л.Пицхелаури, Зилов - В.Куликов

Из режиссерских находок хочу отметить платья Ирины и Веры – что-то из образа Коломбины, но очень отдаленно. Наряды не соответствуют эпохе, но проблематика произведения – на все времена, поэтому, на мой взгляд, вписано вполне органично.

Хочу отметить мизансцены. Галина, образ которой олицетворяет страдания, усталость от безразличия мужа, замирает в живописных позах. Выглядит это весьма эстетично. Но, кроме эстетики, этот прием заменяет собой банальное нытье, режиссеру удалось уйти от дешевой мелодрамы через вереницу мизансцен. Мы не видим ни плача, ни криков, а только надломленные страданием силуэты.

Закончу обзор режиссерских находок упоминанием моих впечатлений о последней сцене. Здесь идет расхождение с пьесой, и режиссерский вариант мне нравится больше. Режиссер заканчивает повествование на моменте, когда Зилов пытается застрелиться из ружья, из которого собирался палить по уткам. Мы видим затемненную сцену, в ее центре ярко сияющий белый прямоугольник, обнимающий силуэт Зилова, как фоторамка. Герой уже снял ботинок и поставил босой палец ноги на курок. Он вот-вот выстрелит, но пока не стреляет. Прямоугольник начинает затухать, раздается телефонный звонок, мы не слышим выстрела, на сцене воцаряется полный мрак. Финал открытый и, в сравнении с пьесой, более накаленный!

В целом, у меня тяжелый осадок от спектакля, но эта тяжесть – приятная. Постановка сильная, загружает мыслительные процессы, заставляет обдумать какие-то вещи. Я – ярый визуал, и мое чувство художественной эстетики в восторге от картин, возникших в результате слияния цвета, света, формы. При минимуме декораций очень красивый спектакль!