БТР-2023: "Боги, герои, люди"

Мастер класс про иммерсивный театр главного режиссера Волковского театра Александра Созонова был очень насыщенным и концентрированным. Прежде всего он был обращен к  тем участникам фестиваля, кто готов попробовать свои силы в создании спектаклей в подобном формате.

На примере своих постановок Александр остановился главным образом  на инструментах, которые используются при создании иммерсивных постановок, способов, с помощью которых зрителей вовлекают в действие, разрушая так называемую "четвертую стену" ( о том, как разрушить "пятую стену" участники узнали тоже). Среди слушателей были участники  резиденции режиссеров и художников, которые в финале 
фестиваля представят свои небольшие эскизы постановок на тему "Театр будущего".

Ритм, заданный барабанщиками во время открытия,  подхватили выпускники Владимирского областного колледжа культуры, представившего экспериментальную постановку по поэме Блока "Двенадцать". "Революцьённый tap-dans" был поставлен в качестве экзамена по специальной дисциплине и вошел в число дипломных для выпускников   мастерской Николая Горохова.




Ритм революции, к которому призывал прислушиваться всем сердцем Александр Блок, стал не только основой стихотворных строчек, но и послужил основным выразительным средством спектакля. С первых же секунд магическое воздействие на зрителя оказывает четкий, упругий ритм, синхронные движения танцоров, энергия и драйв молодых артистов. Смена ритмов, поддержанная живой музыкой - барабанами и электрогитарами, разухабистые наигрыши баяна, зыбкие минималистичные звуки мелодий - все это создавало сложную звуковую палитру спектакля. "Свобода без креста" - в разудалой, разухабистой, ничем не остановимой  агрессии, которая захлестывает героев - тех самых - двенадцати, и тем самым губит в безнаказанности и беззаконии.



Приметы одежды революционного времени  смешиваются с опознавательными знаками смут других времен и народов - военнные шинели и матросские тельняшки с балаклавами, беретами, а бейсбольные биты соседствуют с трехлинейными винтовками. Основные цвета сценографии - красный, черный, белый -знамя, полотнище лозунга,  покров, которым затягивают стол с телом убитой Катьки. 

От смут революционных - к греческим войнам.

Сложную для сценического воплощения задачу поставили перед выпускниками Школы студии МХАТ - сыграть Гомеровскую "Илиаду". События Троянской войны, происходившие на рубеже XIII-XII веков до нашей эры, изложены гекзаметром. Эпическую  поэму о противостоянии троянцев и ахейцев режиссеры Илья Барабанов  и Алексей Розин представили ээфектным зрелищем со сверкающей молнией, строгой лаконичной сценографией (Сценография – Михаил Гербер) и выразительными массовыми сценами.Выпускники  мастерской  Марины Брусникиной  и  Сергея Щедрина  продемонстрировали прекрасную профессиональную оснащенность, сумев превратить сложный для восприятия современного зрителя поэтический текст в напряженное действие.




Конфликтами пронизано все действие спектакля - враждуют олимпийские боги между собой, обнаруживая свойственные обычным людям пороки - ревность, зависть, борьбу самолюбий. Враждуют между собой люди, безвольные  орудия в руках высших сил - как Парис и Елена, которых буквально против их воли толкает в объятия друг друга капризная Афродита. Сражаются между собой герои, подталкиваемые собственным эгоизмом и жаждой власти. И лишь один человек становится буквально "белой вороной" - Ахиллес (Арсений Касперович) - в финале он, отомстив за смерть друга Патрокла, склоняется на просьбы отца убитого им Гектора и прекращает войну для совершения похоронного обряда. Человек, сумевший преодолеть слепое послушание богам, творит акт милосердия. Выразительный спектакль, сильная работа студентов и постановщиков.

От страстей греческих - к страстям в коммунальной квартире НЭПмановской Москвы.

Пьеса Булгакова имеет давнюю историю на сцене. Судьба ее складывалась непросто. После премьеры в Вахтанговском театре в 1926 году уже через два года она была запрещена главой Реперткома  Ф.Раскольниковым. Не помогло даже заступничество Сталина. В 1929 году «Зойкина квартира» окончательно исчезла из репертуара Вахтанговского театра.  

В газетах того времени называли постановку репертуарной ошибкой и писали: «Наконец-то идеологический мусор будет выметен», «Театры освобождаются от пьес Булгакова». Любовь Белозерская, вторая жена писатели, позже писала так: ««Надо отдать справедливость актёрам — играли они с большим подъёмом. Конечно, на фоне положительных персонажей, которыми была перенасыщена советская сцена тех лет, играть отрицательных было очень увлекательно (у порока, как известно больше сценических красок!). 
Отрицательными здесь были все … Она (пьеса) пользовалась большим успехом и шла два с лишним года. Положив руку на сердце, не могу понять, в чём её криминал, почему её запретили». 

Булгаков не был бы собой, если бы свел весь смысл «Зойкиной квартиры» лишь к обличению гримас НЭПа.  В том, как отчаянно и безнадежно пытаются вырваться за границу главные герои – Зойка, Обольянинов, Аметистов, Алла Вадимовна – сквозит трагедия людей, лишних в своем Отечестве, выброшенных из изменившейся жизни.  



В спектакле выпускников Новосибирского государственного театрального института (мастерская Павла Южакова)  изломанность  героев - физическая и духовная  - явлена наглядно. Аместистов оказывается одноруким, морфиниста Обольянинова  на протяжении всего действия сопровождают  видения людей в белом, царственная пластика Аллы Вадимовны  становится ломкой и вульгарной после ее решения стать манекенщицей. Чертовщина, царящая в «заведении»  представлена широко и изобретательно:  в окнах 
появляются призраки, портрет оживает,  девицы скрываются под балахонами, закрывающими лица.



 Неожиданным стало решение режиссера заменить некоторые мужские роли на женские – Алилуйя –   немолодая активистка  в кожанке,  а Газолин – китайская ведьма, обладающая паранормальными способностями , владеющая    бесконтактным  боем.  По некоторым историческим данным при реальном аресте посетителей подобного заведения в Москве среди задержанных оказались поэты Мариенгоф и Есенин. Возможно,  поэтому в спектакле  с подиума звучат стихи Есенина (довольно неожиданные, надо сказать, в устах малограмотных  представительниц древнейшей профессии).



 При выразительном сценографическом решении спектаклю все же не хватило собранности, энергетика первых сцен  несколько рассеялась к  концу первого акта. Конферанс обаятельного  Аметистова  оживлял атмосферу и несколько раз срывал аплодисменты зала. Особенно эффектным оказался сценический «хук» - внезапное обретение второй руки в момент, когда Аметистов обнаруживает мертвого Гуся.  В целом, несмотря на затянутость и потерю темпа действия,  атмосфера булгаковского мира в спектакле новосибирцев обрела свое театральное воплощение.

Фестиваль продолжается.
Фото В.Копалова из группы НГТИ  Вконтакте, сайта НГТИ, группы Школа-студия МХАТ Вконтакте