Ученица призналась в любви
«Я всегда буду вспоминать тех учителей, которых люблю, которые не сломали меня, не устроили ада из моих школьных лет, были снисходительны и мудры. Наверное, все началось с Галины Дмитриевны, с ее опеки и заботы. Она старалась казаться строгой, но за металлом в голосе прятался тихий мягкий звук, а за жесткостью взгляда – отблеск доброжелательного понимания. Прежде всего ее можно было обожать – вспомним это забытое слово дореволюционных курсисток. Наша классная дама была красива мудрой, строгой красотой. Мне казалось, она сошла с изысканной камеи. Чуть отстраненная, несущая в себе петербургское благородство и такое редкое сегодня качество, как женское достоинство. Она была так требовательна, так взыскательна, что любить ее было непросто. Но ее речь была так образна, эмоциональна, ярка, так точны структурные построения и так великолепно увлечение Словом, что меня это захватило и понесло за собой» – это признание в любви и уважении к своей любимой учительнице выпускницы школы Ольги Карпухович, ныне санкт­петербургской журналистки, хранится в школьном музее. В прошлом году музею исполнилось десять лет, и все эти годы им заведовала Галина Дмитриевна Изотова. Лишь в этом году она передала музей Екатерине Владимировне Некраш. Но продолжает вместе с ребятами участвовать в его новом оформлении.
– Наш нынешний директор Наталья Владимировна Галочкина – дочь участника Великой Отечественной войны, полного кавалера ордена Славы Владимира Афанасьевича Чаенкова. Когда она пришла в нашу школу в должности завуча по воспитательной работе, то первое, что сделала, – создала музей. Ей были дороги история и традиции школы. И когда вместо Валерия Ивановича Кузьмичева нам хотели поставить нового директора, мы добились, чтобы руководителем стала Наталья Владимировна, даже к Прямицину ходили просить за нее. И добились! Она заботится о том, чтобы школа сохраняла традиции, заложенные первым директором Николаем Петровичем Гусевым, фронтовиком, танкистом, участником Курской битвы. Присвоение школе его имени – инициатива Натальи Владимировны, – говорит Галина Изотова.
125 граммов хлеба в день
– В музее есть воспоминания детей войны, среди них ваши – о жизни в блокадном Ленинграде. Как вы оказались в Ярославле?
– Я родилась в городе Пушкине, бывшем Царском Селе. Мои родители, агрономы по профессии, были репрессированы. Меня и сестренку приютила семья тети, жившая в Ленинграде. Началась война, блокада. Мы жили на окраине города, в деревянном доме, где имелся запас дров, а неподалеку находился артезианский колодец. Это нас спасало. Мы выжили благодаря разумной организации блокадного быта. Как только объявили войну, тетя погнала меня с сестренкой за сосновыми и липовыми ветками. Нас отпаивали отварами из хвои и липового цвета, чтобы не заболеть цингой. Нам запрещалось пить подсоленную воду. Она на короткое время утоляла голод, создавая обманчивое состояние сытости. Нельзя было сразу съедать пайку хлеба – 125 граммов. Ее делили на три маленьких кусочка, чтобы есть три раза в день. В очередях, сменяя друг друга, мы проводили большую часть дня. Осенью еще бегали, зимой шли, а потом почти ползли мелкими шажками, часто останавливаясь, переводя дух. Но все­таки шли, похудевшие, с серыми отечными лицами. Помню, как мою одиннадцатилетнюю сестренку Иру в очереди назвали бабушкой: закутанная в теплый платок, сгорбленная, с заострившимся носиком, она и в самом деле выглядела старушкой. Наши тети настойчиво заставляли нас двигаться и даже работать: пилить дрова для буржуйки, вставать, как бы ни было холодно, умываться, чистить зубы просто так, без порошка и зубной пасты. Они поддерживали в нас огонек жизни, не давая ему погаснуть. Они боролись за нас и заставляли нас бороться. И мы боролись. Как бы тяжко ни было, в семье не поддавались ни панике, ни отчаянию. Тети берегли от безверья наши души. Летом 1942 года в непогожий штормовой день мы плыли по Ладоге. Помню ночную погрузку на пароход, забитые людьми и тюками трюмы и палубы, страшную качку, которая многим стоила жизни. Помню страх, не налетели бы самолеты. Мы эвакуировались в Алтайский край. А в 1946 году я приехала в Ярославль к маме. После окончания школы поступила в пединститут. Хотела стать учителем русского языка и литературы.
Благодарна всем
– Как учитель­словесник, что вы хотели донести до своих учеников?
– Я учила их работать над словом, понимать слово, что за ним стоит. Учила отличать добро от зла, видеть красоту в жизни.
– Подводя итоги прожитых лет, скажите, что дала вам педагогическая работа?
– Она дала мне литературную, насыщенную, нелегкую, но очень интересную жизнь. Я благодарна судьбе за то, что в начале моей педагогической деятельности в 32й школе встретила много интересных людей, преданных своей профессии. Я многому у них научилась. Я благодарна всем за все 52 года работы в 42-й школе. Здесь я испытывала радость общения с детьми разных возрастов, стремилась не останавливаться на достигнутом, расти. Все мои начинания поддерживались коллегами, не было препятствий со стороны администрации школы.
– Галина Дмитриевна, вы с учениками посетили множество пушкинских мест, даже таких, куда нечасто заезжают туристы. Такое особое внимание к Пушкину связано с тем, что вы родились в городе, носящем его имя?
– Мы с мужем собирали все, что связано с великим поэтом. Получилась обширная библиотека. Легко воспитывать детей, когда увлечен сам. В школе хранятся многочисленные портреты Пушкина, выполненные нашим учеником Валерием Кунгуровым. Серию рисунков, сделанных углем, он назвал «Улыбка Пушкина». Например, на одном, как объяснял Валера, Александр Сергеевич кокетничает с Анной Керн, на другом – смотрит на детей. Девятиклассник изобразил улыбку отца при взгляде на детей! Уже тогда в нем зарождался художник. Я посоветовала Валере показать рисунки Семену Степановичу Гейченко, директору музеязаповедника «Михайловское». Он туда съездил. Там заинтересовались графическими работами ярославского школьника, даже пересняли их. Валерий Кунгуров стал художником и сценографом. Он оформлял спектакли в театре Александра Калягина. Сейчас Валерий живет и работает в Германии.
«Школа»: за и против
– Нынешний Год учителя начался с показа сериала «Школа». И сразу же разразился скандал, докатившийся аж до Госдумы. Одни его нещадно ругают, другие – хвалят, считая, что в сериале правдиво отражена сегодняшняя школьная жизнь. А вы как думаете?
– Посмотрев несколько фрагментов, я увидела фотографию нашей школьной действительности, сделанную холодно и равнодушно человеком, у которого не болит душа. Мне вспомнилось, как Александр Фадеев работал над романом «Молодая гвардия». Мать писателя вспоминала, что из его кабинета доносились рыдания. Так остро, пропустив через себя, он воспринимал жуткую правду человеческих испытаний, выпавших на долю молодогвардейцев. Но ведь нигде в романе нет описания нечеловеческой жестокости. В то же время писатель дает понять степень страдания этих ребят. Но делает это художественно, одной лишь фразой: «И тогда для них началась такая жизнь, о которой не только писать, но и вспоминать невозможно человеку, имеющему душу и сердце». Вот то, что я называю литературным тактом, чего не скажешь о сериале «Школа». Хотя то, что показывают, к великому сожалению, имеет место быть. Но авторы делают это нехудожественно, неинтересно, без желания что-­то изменить к лучшему.
– Как вы считаете, ЕГЭ по литературе – это нормально?
– Скорее, кощунственно. Я согласна с Виктором Антоновичем Садовничим, отстоявшим для МГУ право судить об уровне ученика не по этим «угадайкам». Должна быть альтернатива, учитывающая специфику вуза. Как можно, используя ЕГЭ, усмотреть, скажем, журналиста или литератора?
– В Волковском театре прошла премьера спектакля «Горе от ума» в необычной трактовке режиссера Игоря Селина. Как вы относитесь к осовремениванию классики на театральной сцене?
– Я боялась этой постановки, начитавшись о новаторе Селине. Но в течение всего спектакля мне ни разу не было обидно за Грибоедова и не стыдно за театр. Все инновации режиссера объяснимы, не безвкусны, заставляют думать. Различными внешними яркими эффектами, эпатажем он привлекает внимание сегодняшнего зрителя к гениальному тексту Грибоедова. Реакция зала свидетельствовала о понимании режиссерского замысла. Некоторые моменты – дискуссионные. Но ни безвкусицы, ни пошлости я не увидела. Там есть искусство, с ним можно спорить.
– Как, на Ваш взгляд, должен проходить Год учителя?
– Хорошо бы вспомнить все то доброе, что было в истории ярославского школьного образования. Хотелось, чтобы рассказывали о нынешних учителях, которые трудятся творчески, осваивая новые технологии, методы обучения детей. Мне бы хотелось, чтобы газеты дали возможность высказаться учителям о насущных проблемах школы, родителям, им тоже есть что сказать. Желаю всем педагогическим работникам отметить Год учителя новыми успехами, желаю радости от творчества, от общения с детьми и с коллегами!
Городские новости