Айдар Заббаров, ученик Сергея Женовача, штатный режиссер Театра имени Камала в Казани, часто ставящий спектакли в Санкт-Петербурге и Москве, рассказал «Культуре» о театральной жизни Татарстана и его столицы.
— Сколько сейчас в Казани театров? Заполнены ли зрительные залы?
— В Казани сейчас двенадцать театров. Везде аншлаги, по крайней мере на спектаклях, которые я хотел посмотреть. С трудом добывал билеты через знакомых. Зрители в Казани могут найти спектакль на любой вкус. У нас есть Татарский академический театр имени Камала, Казанский академический русский драматический театр имени В.И. Качалова, Татарский театр кукол «Экият», Казанский ТЮЗ, Татарский театр драмы и комедии имени К. Тинчурина, Татарский академический театр оперы и балета имени М. Джалиля, Молодежный театр на Булаке, Казанский камерный театр «Сдвиг», Творческая лаборатория «Угол» и многие другие. Я считаю, что театров должно быть много, и спектакли должны быть разными. Например, в театре «Особняк» идет много современных пьес, иммерсивный спектакль «Анна Каренина». В театре «Мон» больше занимаются социальным театром, существует Театр горожан — проект, созданный фондом «Живой город», показывает современные хореографические перформансы Нурбек Батулла. Он мой друг и прекрасный драматический артист — глубокий, думающий, но ему неинтересно просто играть на сцене. Молодежи все это интересно. Они следят за тем, что ставят в разных театрах, смотрят премьеры, пишут о них в соцсетях. Это не может не радовать: когда я уезжал поступать в ГИТИС, театр в Казани развивался не так бурно.
— Чем вызван нынешний всплеск театральной жизни?
— Я считаю, что он связан с театральными лабораториями, которые в 2008–2011 годах проводил Фарид Рафкатович Бикчантаев, главный режиссер Театра имени Камала. Я участвовал в первой из них. Тогда Театр имени Камала объявил о лаборатории и предложил желающим подать заявки. Было подано двадцать заявок, из них выбрали человек шесть или семь. В основном студентов-актеров Казанского театрального училища. С этого все началось. Участникам этих лабораторий был привит хороший вкус и правильное понимание театра. Многие из них потом продолжили учебу в других городах, вернулись в Казань, принесли в театр новую энергию и стали создавать свои театры. Считаю, что театр может создать только лидер. Человек, вокруг которого собирается компания людей, готовая работать. Необязательно режиссер. Такую команду может собрать и артист, и продюсер — человек, на котором все держится. В Татарстане есть такие лидеры, поэтому театральное движение у нас набирает обороты. Среди них много молодых людей. Зрители почувствовали эту новую энергию, и у них возникла любовь к театру и потребность в нем. Возможно, это и совпадение, но я уверен, что именно после лабораторий Бикчантаева в Татарстане начал возрождаться интерес к театру.
— Какие зрители ходят на спектакли и для чего?
— Как я уже сказал, в Казани есть разные театры и туда ходят разные зрители. На некоторые спектакли приходят люди, которые всю неделю работали и хотят в субботу или воскресенье отдохнуть, прийти с родственниками в театр, выпить коньячку, посмеяться, посмотрев комедию, и вернуться домой в прекрасном настроении. Но есть и спектакли, которые заставляют зрителей думать об увиденном, дают неожиданные впечатления и требуют интеллектуальной работы.
— Есть ли в республике театральные города кроме Казани? Строятся ли новые театры?
— Скажу о том, что знаю. В этом году я буду выпускать второй спектакль в Альметьевске. Город небольшой, театр там только один, но его руководство очень правильно выстраивает политику. Театр воспитал своих зрителей и, на мой взгляд, Альметьевск — театральный город. Если говорить о строительстве театров, в Набережных Челнах, где я вырос, полностью с нуля построили красивое, волшебное какое-то здание театра «Мастеровые» и новое здание для Татарского национального театра. Представляете? Два театральных здания в одном городе за последние два-три года! В Нижнекамске отремонтировали Татарский театр и построили еще один. В Буинске построили новый театр с нуля, в Казани тоже идет масштабная стройка: недалеко от Театра имени Камала, на другой стороне озера Кабан строят здание Новой сцены этого театра — огромное и современное. Внешне оно похоже на айсберг или глыбу льда и будет оборудовано по последнему слову техники. В Казани построили новое здание для театра «Мон». Не знаю республики, где еще столько средств и сил вкладывают в театры!
— Чем, на ваш взгляд, татарский театр отличается от русского?
— Сложный вопрос… Я чувствую разницу, но не могу ее объяснить. Мне нравится, что в татарских театрах ставят спектакли только на родном языке: переводят русскую или зарубежную драматургию и прозу.
— А русские зрители туда ходят? Им не мешает языковой барьер?
— Конечно, ходят! Спектакли везде идут с синхронным переводом. А в Театре имени Камала текст переводят не только на русский язык, но и на английский. Всем желающим раздают наушники, их можно включить в специальное гнездо на подлокотнике кресла.
— Почему в репертуаре татарских театров много спектаклей по национальной прозе?
— Если бы была такая возможность, я ставил бы только татарскую прозу. У нее очень красивый язык, неожиданные образы, писатели рассказывают удивительные истории. Татарская драматургия всем режиссерам хорошо известна: талантливые пьесы некоторые ставили по много раз, и сложно найти что-то новое. Театральные открытия могут быть только при постановках прозы. Самая знаковая премьера уходящего сезона — спектакль Фарида Бикчантаева «Муть. Мухаджиры» по роману Махмуда Галяу. Этот роман о татарах, которые, испугавшись переписи населения и решив, что их всех будут насильно крестить в православие, собрались и уехали в Турцию. Фарид Рафикович мечтал поставить этот роман почти двадцать лет и наконец поставил. Я иногда думаю: «Что будет, если перевести татарскую прозу на русский язык и поставить ее в каком-нибудь театре в России?
— Раньше Театр имени Камала был оплотом классики и во время московских гастролей показывал спектакли только в Малом театре. Сейчас ситуация изменилась?
— Театр имени Камала не стоит на месте и все время развивается. Фарид Рафикович постоянно ищет новые темы, много читает. Другие штатные режиссеры поступают точно так же. Я тоже стараюсь не повторяться и не ставить в Театре имени Камала одно и то же. Пробую разные жанры, стараюсь, чтобы новый спектакль был не похож на предыдущий. Например, недавно выпустил на Малой сцене премьеру документального спектакля «Хуш, авылым. Хыял / Я не вернусь. Мечты».
— Почему он называется «Я не вернусь»?
— Знаете, ребенком я часто приезжал в совхоз к дедушке и бабушке. Дедушка был директором совхоза, и я видел, как он и другие люди работали, чтобы деревня развивалась, а жизнь в ней становилась все лучше. За несколько лет до пандемии я приехал в эту деревню и увидел целые улицы домов с заколоченными окнами. От деревни осталось всего четыре дома, там доживают свой век старики. Остальные уехали. Закрылись магазины, надо идти три–четыре километра, чтобы купить хлеб. Я тогда подумал: «За что боролись дедушка с бабушкой и люди их поколения, зачем отдавали энергию и силы?» Во время изоляции в пандемию я вспомнил об этом и решил, что надо собрать экспедицию и проехать по деревням Татарстана. Мы побывали в деревнях, где люди живут в двух-трех домах, и там, где остались всего один или два человека, разговаривали с их жителями и записывали разговоры. Сначала мы хотели сделать спектакль в жанре вербатима. Но татарский зритель не привык его воспринимать. И тогда я дополнил спектакль фрагментами воспоминаний того времени, когда жизнь в деревнях кипела и люди не думали уезжать. Материала было много, получился большой спектакль, его играют в два вечера. Обе части независимы друг от друга: можно посмотреть сначала вторую, потом первую. В Театре имени Камала есть возможность экспериментировать, пробовать что-то новое. Здесь работают прекрасные артисты, которые верят в тебя. И фраза руководства «давайте попробуем» не означает: репетируйте, покажите, а мы подумаем, продолжать эту работу или нет. Это значит, что работу будут финансировать, нам идут навстречу. Я благодарен за такое доверие.
— Как в республике пополняются театральные труппы? Есть ли актеры-звезды?
— В Казани работает театральное училище, его выпускники приходят работать в театры. А в Театре имени Камала служат знаменитые щепкинцы — актеры старшего поколения, окончившие целевой татарский курс Щепкинского училища. Им всем сейчас плюс-минус восемьдесят лет, но они поражают своей ответственностью и отношением к работе. Это звезды театра. Очень рад, что мне удалось с ними поработать. Их энергия и отношение к делу сразу мобилизует меня и других режиссеров.
— Проводятся ли в Татарстане конкурсы современной драматургии?
— Конечно! У нас ежегодно проходит конкурс «Новая татарская пьеса». Авторы отправляют на него пьесы анонимно: жюри не знает, кто они. В этом году я был в составе жюри, на конкурс прислали 62 пьесы. Считаю, что это немало.
— Захотелось ли вам какую-то из них поставить?
— Я отметил несколько пьес с неординарными и абсолютно новыми темами. Видно, что то, о чем пишет автор, его волнует, и он пишет честно. Но эти драматурги — люди неопытные, не из театральной среды. Их пьесы можно было бы доработать.
— Что собираетесь ставить в ближайшее время?
— Сейчас репетирую в Театре имени Камала современный текст Ильгиза Зайниева. Потом буду ставить «Воскресение» Толстого в Театре имени Ленсовета.