Об этой книге я слышал и раньше. Иногда использовал на уроке найденные где-то отрывки из неё. Но никогда не видел её целиком. Ничего не знал о человеке, которому пришла в голову такая идея.
М. Дымов "Дети пишут Богу."
Эта книга родилась не случайно. Ее герои живут рядом со мной, не ведая, что они лицо нашей жизни, зеркало ее, камертон. У них свой мир. Особенный. Мир, от которого мы, взрослые, все время удаляемся, не оглядываясь. И чем дальше, тем непонятнее становится нам эта страна - страна детства. А дети живут своим представлением о добре и зле, чести и бесчестии, человеческом достоинстве ; у них свои критерии - они на "ты " с вечностью.
Ведь в человеке не одна только физическая сторона; в нём и духовная сторона есть, и есть — больше того — есть сторона мистическая, сверхдуховная сторона. Так вот, я каждую минуту ждал, что меня, посреди площади, начнёт тошнить сразу со всех трёх сторон.
Венедикт Ерофеев, Москва-Петушки
Почему именно такая тема для сегодняшней беседы? Ну, во-первых, она вполне вписывается в круг религиозной тематики, что главным образом и формирует предметы наших маленьких исследовательских экспромтов. Она не лучше и не хуже других, а значит, вполне обыденна.
Главный режиссер Театра имени Волкова Сергей Пускепалис на встрече с журналистами поделился своим видением пьесы "Три сестры", премьерой которой завершился 260-й сезон.
В беседе он ответил на вопросы, продолжатся ли реформы в театре, и каким он ощутил минувший сезон.
Никого кроме нас... Как пустынна аллея платановая!
В эти серые дни на бульвар не приходит никто.
Вот — одни, и молчим, безнадежно друг друга обманывая:
Мы чужие совсем — в этих темных осенних пальто.
Все аллеи как будто устелены шкурою тигровою...
Это — желтое кружево листьев на черной земле.
Это — траур и скорбь. Я последнюю ставку проигрываю
Подневольным молчаньем — осенней серебряной мгле.
Что ж, пора уходить?.. улыбаясь, простимся с безумиями...
Только как же сказать? — ведь осеннее слово — как сталь...
Мы молчим. Мы сидим неподвижными скорбными мумиями...
Разве жаль?
Ярославские народные избранники тщательно предохраняются при рискованных контактах с собственным электоратом
Не может не умилять сердце простого избирателя то, с каким воистину отеческим попечением относятся к нему народные наши избранники. Даже до того доходит, что и вразрез с высочайшей волей могут дерзнуть неподкупный глас свой возвысить. Лишь бы уберечь электорат от излишних соблазнов, оградить от тлетворных влияний со стороны, хотя бы и федеральной.
Обещанный ликбез на тему Сибири я изрядно задержал по причинам сколь личным, столь и веским. Вот, готово. Уклоняться я и не собирался, поскольку давешний разговор о судьбах индейцев США, потянув за собой неизбежный аргумент "А что, русские в Сибири себя лучше вели?", возможности отлынить попросту не оставил...
Никогда не устану думать о Женщине!
И любить ту единственную, которая послана мне Богом!
Ни одна женщина, встречавшаяся на моём пути, никогда не предавала меня. Скорее наоборот. Ни одна женщина никогда не использовала меня в каких-то своих целях, никогда не требовала от меня не только недостижимого, но и вполне возможного. Поэтому каждый раз, когда предоставляется возможность, я восхваляю и благословляю Женщину.
Тут намедни как-то неожиданно выяснилось, что, если верить данным Ярославльстата, то объём промышленного производства Ярославской области за первые четыре месяца 2010 года сократился на полпроцента. То есть, нам-то всё последнее время твердили, что экономический спад пошел на подъем, а тут, понимаешь, Ярославльстат со своими цифирками, которые, паразиты, свидетельствуют об обратном.
Неземная скука "вечных возвратов", повторяющихся снов: "всё это уже было когда-то", — вот что в русских реакциях всего отвратительнее.
Д. Мережковский, Больная Россия
Говоря о «философе», я не имею в виду здесь какого-то конкретного человека, закончившего философский факультет университета с тем или иным дипломом. Множество таких «законченцев» можно смело отнести к группе, великолепно и хлёстко названной Солженицыным «образованщиной». Но меня крайне удивило (хотя где-то — вовсе и не удивило) реакция некоторых читателей на избранные места из «Эстетики мышления» Мераба Мамардашвили, и возникшей в связи с этим дискуссией.
Смоковниц в Евангелии, как известно, две: проклятая Христом и другая, из притчи, тоже бесплодная, но та, вопрос о которой остается открытым, та, которую Хозяин любовно обкладывает навозом в надежде на плоды. Стратановский имеет ввиду и ту, и другую, хотя в стихотворении, давшем название книге, речь идет о первой, проклятой: