Что еще было читать летом пожаров, как не «Лето в аду» (один из вариантов перевода названия последнего, что написал Рембо – «Une saison en enfer»; обычно – «Пора в аду»)? И стало вдруг совершенно ясно, почему этот юный бомж, которого то и дело отправляли в обезьянник за бродяжничество, этот создатель поэзии («любовь нужно выдумать заново») в том виде в каком мы ее знаем (и уже не представляем в другом), покончил с ней (поэзией) раз и навсегда. И стал из поэта сначала контрактником, завербовавшимся в Чечню (у нас это была б Чечня), а потом, дезертировав, негоциантом, торгашом в Африке (ходили слухи, что он даже работорговлей не брезговал, но это вряд ли). Короче, быть кем угодно – только не так называемым «поэтом». Почему?
А ведь и впрямь, воистину дубленой «шкурой» надобно обладать любому депутату. Ибо иначе не вынести ему те напраслины и злоязычия, коими осыпают его недруги.
Тем более отрадно видеть, что, скажем, депутатам муниципалитета Ярославля плевать на то, что о них подумают и даже скажут, хотя бы и собственные избиратели. Чисты их помыслы, а потому ничего лучшего в голову не пришло, как воспользоваться трагедией с обрушением дома по проспекту Ленина, чтобы реанимировать дискуссию о необходимости… перевода работы депутатов на профессиональную основу.
К уходу Мездрича из Волковского театра
Ярославская пресса отозвалась сюжетом «Городского канала» и двумя статьями в «Северном крае» и «Золотом кольце». На ситуацию в Театре имени Волкова отозвались известные театральные деятели Павел Руднев и Григорий Заславский.
А я живу с ощущением пустоты. У меня нет иллюзий относительно того, что Мездрич –рождественский дед Мороз. Я лично знаю нескольких людей, которые при нем были уволены или переведены на другие должности по истечении срока контрактов или за пьянство. Я понимаю, что вводимая им контрактная система лихорадила многих. Но я, много лет наблюдая театральную жизнь Ярославля, успела убедиться: театр без деспота или если выразится мягче – лидера- существовать не может. Если художественный лидер – режиссер работает в тандеме с талантливым театральным менеджером, есть все основания ждать, что в театре будет настоящая жизнь, а не сонное болото. Нет лидера с художественной программой, интересным почерком, театр обречен на прозябание. (Не берусь судить о достоинствах и недостатках контрактной системы в театре – поскольку не специалист). Я сужу только с позиции зрителя.
По Иордану, было так: когда в Великую Готию вторглись гунны, перед решающей схваткой вожди, дабы не лить лишнюю кровь, договорились решить дело поединком. Ежели победит кёниг Винитар, значит, восточные люди пройдут сквозь Готию мирно, а если Тэнгри дарует победут шаньюю Баламберу, западные люди уйдут искать удачи на закате, оставив причерноморские степи новым хозяевам. Справедливо, да. И выехал гот, спешился и встал спиной к строю. Щит, секира за плечом, меч в руке, шлем с перьями, все, короче, как положено. И выехал гунн. Но спешиваться не стал. А выпустил быструю стрелу в глаз готу, - и вернулся обратно под бунчук. И даже через три века послед того, и даже в визиготской Испании пели готские девы печальные песни про храброго Винитара, подло убитого не знающим чести диким азиатом.
Святая Блаженная Ксения Петербуржская. Нет в наши дни в России уголка, где бы имя ее не было известно. Безусловно, она одна из самых почитаемых русских святых. Так у нас любят, пожалуй, только святителя Николая Чудотворца и преподобного Серафима Саровского. Любят верующие и не верующие, столица и деревня-непролаз, куда днем с огнем «Скорая помощь» не проедет, только скорая помощница Матушка Ксения посетит. Своя она, родная. Хиппи и словоохотливые из бомжей подчеркнут при случае духовное свое родство с петербуржской странницей, сорокапятилетнее скитание которой, очевидно, придает им достоинства в собственных глазах. Даже трансвеститы, не к ночи будь помянуты, считают святую Христа ради юродивую Ксению и своей заступницей перед Богом, вольно интерпретируя в свою пользу тот факт, что носила же юродивая одежду покойного супруга Андрея Федоровича Петрова, называла же себя его именем, уверяя родственников и знакомых: «Он, родимый, жив и здоров, а я, раба Божия Ксения, умерла». Каждый человек, какой бы печальной изнанкой не было вывернуто его естество и душа, нуждается в надежде, что услышат его и простят, и судить его не нам, а нашим святым.
…Было время...
Конечно, разговора об этом слове не избежать. Даже если его не озвучивать, не записывать на всех известных языках, оно всё равно проявится. То пролетит мимо тебя, насмехаясь или хихикая; то вдруг огорошит тебя какой-нибудь невесть откуда взявшейся цифрой (Бог мой, так тебе уже вон сколько стукнуло!); то станет тянуться нескончаемо долго (Всё! Надоело ждать! Да пропади всё пропадом!)…
Ярославскому градоначальству отныне предстоит работать в чрезвычайных «условиях обрушения»
Было бы даже странно и противно обычаям, если бы вокруг трагедии с обрушением жилого дома на проспекте Ленина не стали устраивать аппаратные хороводы.
Скажем, трудно отделаться от впечатления, что в Белом нашем доме дана отмашка на некую кампанию по «оттеснению» мэра Ярославля Виктора Волончунаса на второй план. Всячески подчеркивается, что губернатор просто вынужден взять всё дело под свой личный контроль. Как сказал сам Сергей Вахруков на своей пресс-конференции: «Это не компетенция правительства области, но я вынужден вмешиваться. У меня нет возможности отстранить того или иного руководителя. Но через прокуратуру мы будем решать эти вопросы. Налицо либо невыполнение своих прямых должностных обязанностей либо преступная халатность».
Всем особо продвинутым сетевым патриотам, склонным считать «грузинофобами» даже антарктических пингвинов, поскольку те не ежедневно и недостаточно громко поют осанну прогрессивным преобразованиями, имеющим место в современной Сакартвело, рекомендую почаще вспоминать о Тимуре. Вот он, в самом деле, ни Грузию, ни грузин не любил. В связи с чем, в начале XV века страна пребывала в таком нокауте, что не могла даже воспользоваться вакуумом власти, возникшим после ухода завоевателя к Аллаху.