Ой, чувствуется, немало еще открытий чудных готовят ярославцам в разных кабинетах всех уровней власти. Собственно, чудеса уже начались буквально с первых дней так называемых «публичных слушаний» по обсуждению бюджетов на 2010 год. Потому как сразу же выяснилось, что, если по отдельности, то как-то оно всё у нас хреновато. Зато, если в целом, то жить не просто можно, а даже и благодарить руководство, что дошли все-таки и мы вот до жизни такой.
Копьё проходит до Сердца и отверзает его навеки — и кровь твоя — выходит — навстречу
С. С. Аверинцев, Dirupisti vincula mea ("Ты разрешил узы мои"), из сборника: Стихи духовные
Некогда, в бытность свою преподавателем гимназии, мне приходилось следующим образом объяснять суть явления, собирательно называемого называемого религией: наша жизнь есть ни что иное, как путь, состоящий из отдельных элементов, хорошо знакомых нам из повседневности. Естественно, что в центре религиозного «пути» всегда будет некий субъект, человек. Мы не будем рассматривать учения, ставящие в центр своего внимания либо своих издревле сложившихся воззрений — богов или иных персонажей.
Речь пойдет о всколыхнувшем всю Россию демонстративном убийстве в храме священника Даниила Сысоева. Первым убийством священника, ставшей новостью номер один, было убийство 9 сентября известного всей стране миссионера о. Александра Меня, затем – иеромонаха Василия и иноков Трофима и Ферапонта в Оптиной пустыни, после информация о убийствах священнослужителей и монахов РПЦ стала просачиваться (именно просачиваться) в СМИ уже регулярно. Вот некоторые из них, в хронологическом порядке:
Оставляя в не принявшей Его стране Гадаринской первого апостола язычников – бывшего бесноватого их и возвратился в Галилею, где Его уже заждались. Когда же возвратился Иисус, народ принял Его, потому что все ожидали Его, – пишет Лука. В следующем кадре мы видим церковного старосту, именем Иаир, который был начальником синагоги; и, пав к ногам Иисуса, просил Его войти к нему в дом, потому что у него была одна дочь, лет двенадцати, и та была при смерти.
Книги, стоящие на полках, иногда издают звуки. Словно просят о чём-то хозяина. Не всегда удаётся эти звуки расшифровать. Мешают другие, более привычные, каждодневные. То это плач ребёнка на детской площадке, то скрежет и фырканье проезжающих мимо окон машин, то базарный гудёж птиц в саду...
А книги ждут своего часа.
Солидные тома из собрания сочинений уже давно громких звуков не издают. Так, охают обречённо. Никто не хочет их перечитывать. Да и пыль замучила. Хотя месяца два назад чья-то лёгкая рука с тряпкой и касалась обложки, но совершенно без трепета, без дрожи. Они ведь, мудрые, чувствуют...
Редкий день не начинался для меня с нее – даже когда я просыпался не в Элеонском монастыре, а в кабинете у Саши Кантора (мужа Наташи) – кабинете, где он принимает больных. Проснувшись я видел за окном панораму Иерусалима (особенно восхитительного в первые минуты восхода, когда он выглядит «как невеста, приготовленная для мужа своего» – весь сияет и светится: золотой, небесный), так вот, я видел весь этот город и справа, над ним – ту же русскую свечу, колокольню Вознесенского храма Элеонского монастыря, храма, где я служил трижды (или четырежды?), в последний раз – на Казанскую (жаль, снимков нет).
Мераб Константинович Мамардашвили о философии и о философах (воспоминания Пятигорского)
„Двадцатый век смешал все карты. Это век чудовищного отвращения мыслящих людей к сознанию. Нo сейчас важно то, как выйти из этого века, чтобы восстановить себя в историческом сознании. А вместо этого мы просто глядим назад, на позавчерашний день, пропуская вчерашний, стремясь к сведению счетов и упорно забывая, что тот единственный, с кем необходимо эти счёты свести — это ты сам. Вчерашний день был тоже — твой, а не чей-то ещё, и без осознания этого тебе не перейти в завтрашний“ (М. К. Мамардашвили).
Странные все-таки у нас люди. Тут вот намедни оказалось, что аккурат ярославцы на сегодня являются самыми большими пессимистам во всей России. Поскольку, по результатам всероссийского опроса, считают, что в будущем году их персональные доходы увеличатся не более, чем на 11-12 процентов. Тогда как в среднем по стране россияне ждут ежемесячной прибавки на 16 процентов.
ЛК. VIII. Приплыли в страну Гадаринскую, лежащую против Галилеи. Когда же вышел Он на берег, встретил Его один человек из города, одержимый бесами с давнего времени, и в одежду не одевавшийся, и живший не в доме, а в гробах. Он, увидев Иисуса, вскричал, пал пред Ним и громким голосом сказал: что Тебе до меня, Иисус, Сын Бога Всевышнего? умоляю Тебя, не мучь меня. Ибо [Иисус] повелел нечистому духу выйти из сего человека, потому что он долгое время мучил его, так что его связывали цепями и узами, сберегая его; но он разрывал узы и был гоним бесом в пустыни. Иисус спросил его: как тебе имя? Он сказал: легион, - потому что много бесов вошло в него. И они просили Иисуса, чтобы не повелел им идти в бездну. Тут же на горе паслось большое стадо свиней; и [бесы] просили Его, чтобы позволил им войти в них. Он позволил им. Бесы, выйдя из человека, вошли в свиней, и бросилось стадо с крутизны в озеро и потонуло. Пастухи, видя происшедшее, побежали и рассказали в городе и в селениях. И вышли видеть происшедшее; и, придя к Иисусу, нашли человека, из которого вышли бесы, сидящего у ног Иисуса, одетого и в здравом уме; и ужаснулись. Видевшие же рассказали им, как исцелился бесновавшийся. И просил Его весь народ Гадаринской окрестности удалиться от них, потому что они объяты были великим страхом. Он вошел в лодку и возвратился. Человек же, из которого вышли бесы, просил Его, чтобы быть с Ним. Но Иисус отпустил его, сказав: возвратись в дом твой и расскажи, что сотворил тебе Бог. Он пошел и проповедывал по всему городу, что сотворил ему Иисус.
Каюсь и еще раз каюсь. На справедливый упрек многих френдов, интересующихся, с какой стати я зациклился на вопросах российских и околороссийских, мне остается лишь возводить очи горе. Ибо и впрямь – непорядок. Есть ведь на свете и другие, не менее достойные страны. Хотя бы те же Соединенные Штаты Америки, оплот демократии и знаменосец свободы. Это, между прочим, не я придумал столь изящное определение. Автор его – некий нью-йоркский журналист, в апреле 1898 года так и написавший: «Мы, американцы, Знаменосцы Свободы, и мы обязаны покончить с позором колониализма в Западном Полушарии». Сказано это было по поводу только-только начавшееся американо-испанской войны, дня через два после начала военных действий и примерно за месяц до того, как в дверь филиппинского эмигранта по имени Эмилио Агинальдо, безрадостно куковавшего в далеком Гонконге, постучали посланцы американского адмирала Джорджа Дьюи. Однако начнем с начала…