Под сенью дружеских штыков
Немцы это закон. Немцы это порядок. Немцы это солидно и надежно. 15 июня, когда части рейхсвера (сперва 5000 штыков, но это были только первые ласточки) под музыку вошли в Тифлис, заняли также (уже без музыки) Кутаиси, Гори, Сигнахи, Самтредиа, Очамчири и прочие сколько-то значительные города и местечки, правительство Ноя Жордания наконец-то смогло вздохнуть спокойно.
Продолжение разговора С Н.А. Струве после событий на Манежной площади
Жаль, не договорили тогда, в Доме Русского Зарубежья, о Георгии Иванове… События на Манежной, лето пожаров здесь и зима пожаров на Святой земле, где выгорали не выросшие сами по себе, а высаженные вернувшимися на землю обетованную леса, вообще все происходящее дает повод думать, что этого поэта еще вспомнят – те, у кого еще не окончательно отбита память – и, может быть, поймут… Кто-то видит выход в реанимации идеологии или выведении в пробирке какой-то новой «национальной идеи», что, по-моему, просто смешно. Но люди не могут жить без иллюзий: на смену одной фикции должна непременно прийти другая и это будто бы кого-то и/или что-то там спасет, например, Россию, которой вот уж скоро сто лет как нет.
Чтоб высказать тебе... Да нет, в ряды
И в рифмы сдавленные... Сердце — шире!
Боюсь, что мало для такой беды
Всего Расина и всего Шекспира!
М. Цветаева, Из цикла "Провода"
Предлагаю несколько своих комментариев в качестве своеобразного эха на небольшую статью религиозного философа, мыслителя и священника Рамона Паниккара (Nine Ways Not to Talk About God), которая мне попалась при разборе домашних бумажных завалов, и которую мне в своё время дала для изучения религиовед, проф. Беттина Боймер, почитающая Паниккара одним из своих духовных и интеллектуальных наставников.
Последний рывок. Который трудный самый. Ну, поехали.
Которые тут временные...
Февраль 1917 года изменил Россию, и закавказские губернии не были исключением. Как и везде, с разрешения Временного правительства, вместо наместничества - чей наместник, если нет царя? – на основе местных депутатов общероссийских партий был сформирован временный же орган власти - Особый Закавказский Комитет (ОЗАККОМ). Параллельно «национальный актив» сформировал Национальный Интерпартийный Совет Грузии, включивший в себя практически весь спектр грузинских партийцев, кроме большевиков, которым, после выхода из подполья, приходилось восстанавливать влияние буквально с нуля.
Три стиха из Нагорной проповеди и Иосиф Бродский
Евреи добивались своего, когда готовы были подставить шеи под римские мечи, восстание же привело к разрушению Храма и Иерусалима, распаханного и засеянного солью, к департации и запрету иудеям жить в Святом Городе, к утрате соотечественниками Иисуса своей земли почти на два тысячелетия, к национальной катастрофе. Силы были слишком неравны и ничем кроме тысяч распятий и морей крови, к ужасам блокады, когда женщины варили собственных детей, выступление маленького, но гордого народа и не могло привести. Не было одержано и нравственной победы, как в Кесари, где Пилат был вынужден уступить, расписаться в своем поражении. Отсюда вывод: в ситуации явного превосходства врага в силе, когда физическая победа над ним невозможна, у тебя есть шанс победить его духовно, а именно это и есть подлинная победа. Победа Духа, а не грубой силы. Именно такая победа принесет плоды в будущем. Именно она и делает это будущее возможным. А «непротивление, панове, мерзко», – как сказал молодой Бродский в своей «Речи о пролитом молоке».
Воскресенье мы с Танькой ждали по-разному. Я – с тоской, она – с нетерпением.
- Воскресенье, - говорит мама, - единственный день, когда можно хоть куда-то выйти.
Всё бы ничего, вот только выходим мы всё время в одно и то же место, в парк культуры и отдыха. Но сказать маме, чтобы мы поменяли маршрут - боимся. Я боюсь, потому что на стене возле родительской кровати висит ремень. Папа боится, потому что он не хочет слишком часто слышать, что он изверг, который загубил мамину жизнь. Или что он пьянчуга, который лучше бы женился на своём собутыльнике Аркашке.