Алексей Сальников: жесткий и трогательный уральский магический реализм

Уральский магический реализм. Крутейший. Который остается таким, даже когда место действия перемещается за пределы Земли, Солнечной системы, Галактики. Даже когда время действия — несколько сотен лет после дня сегодняшнего. Он так естественно вошел в наше книжное пространство, что кажется был здесь всегда, и странно теперь, что какие-то пять лет назад абсолютное большинство читателей не знало этого парня. Столько времени прошло с момента, когда «Петровы в гриппе» остались с НОСом — в том смысле, что роман екатеринбуржца Алексея Сальникова стал обладателем премии «Новая Словесность-2018», и все мы отправились читать/слушать этот роман. Я слушала ночью в поезде через наушники, и галлюцинаторная реальность романа наложилась на образ железной коробки, полной спящих людей. Так теперь и вспоминается.


Как человек, не чуждый лженауке астрологии, утверждаю: хорошая книга непременно несет отпечаток архетипической энергии определенной планеты, даже если автор ничего подобного не имел в виду намеренно. Здесь стройная строгость античного пантеона работает с неотвратимостью патентованного медвежьего капкана. Плутон (Аид) в астрологии — планета смерти и возрождения, неотвратимых роковых ситуаций, ям, подземелий; толп — вообще больших скоплений народа; политики и манипуляции общественным сознанием; больших денег: наследование, страхование, инвестиции, банковское дело (плутократия — власть богатства); странной сексуальности (совершение и расследование серийных преступлений на почве секса). В ведении Плутона также спецслужбы и любая секретная деятельность.

Теперь поехали. Начало, троллейбусы, которыми любит ездить Петров — общественный транспорт предполагает большое скопление людей. Кстати, сумасшедшие, что то и дело подсаживаются к герою, это не плутонианская вотчина, скорее затуманенное искаженное восприятие действительности по части Нептуна. Однако разговоры эти странные люди ведут совершенно в русле Плутона: мировые заговоры, конспирология. Зато старичок, который просвещает девочку о положении дел с ранними браками в Индии и Пакистане, прямой плутонианец.

Игорь, который в книге является персонификацией Аида — мы встречаем его пассажиром катафалка (смерть, Плутон), беззастенчиво предающимся возлияниям над непонятно кому принадлежащим мертвым телом. Рассказ о предыстории отношений — панегирик деструктивной харизме человека, умеющего кого угодно убедить в чём угодно, в анамнезе — попойка с нарядом милиции, который прибыл арестовать дебошира. Он и здесь сумеет напоить водителя катафалка прямо по ходу движения. Всегда при деньгах (при очень больших), одет в черное, не выказывает признаков опьянения после количества спиртного, несовместимого с жизнью, и еще вот это — он умеет так взглянуть на тебя, что мгновенно почувствуешь себя инфузорией на предметном стеклышке микроскопа.

Теперь о Петрове: он автослесарь и он любит свою работу, а по-настоящему счастлив бывает, когда порой случается сутками не выходить на свет, ковыряясь в яме (подземелье, Плутон) с особо сложным случаем. «Странные преференции», — протянет досужий наблюдатель. Просто каждый реализуется так, как для него оптимально. Этому парню хорошо вот так. В свое время он оказал большую услугу Аиду, оказавшись в нужное время в нужном месте и в нужном состоянии, и теперь находится под особым покровительством. Что ж не сделал его всемогущий бог банкиром или знаменитым художником, чьи мрачные полотна снискали бы мировую славу? Не знаю, возможно банкиром ему не надо, а для художника таланта недостаточно — видит же он сам несовершенство своих комиксов. А потом, Аид вам не Зевс, у него и дары специфичные. Но любить свою работу — это немало, доложу вам, господа.

А женой у него Эриния. Нет-нет, если кто недостаточно знаком с мифологией, к Эросу, сыну Афродиты, это божество отношения не имеет. Эринии — богини мести, обитающие в Аиде. Нет, я не буду подробно рассматривать образ Нурлынисы (угу, не знаю, насколько автор имел в виду зашифровать архетип в имени, однако ему это удалось) Петровой. Оставлю это удовольствие читателям. А другом у него, обиженный на весь свет и выбравший самоубийство в качестве способа мести, Сергей. Да, при непосредственном участии Петрова (а что делать, если бог смерти осенил тебя печатью?) А основная тема книги — умирающий от инфлюэнцы ребенок. Смерть и возрождение в ведении Плутона, помните? А главная награда Петрову-старшему — любовь сына к его графическим романам «Про мальчика».

Эстетика, сочетающая мрачность с парадоксальным жизнеутверждением, восходит к дебютному сальниковскому роману «Нижний Тагил» и это круто — сочетание непрошенной нежности в стиле «просто встретились два одиночества», стеба над классикой советской детской литературы с совершенно тарантиновской невыносимой жестокосьтю, только герои говорят не о кино, как у Квентина нашего Тарантино, а о русской классической литературе — это что-то невероятное.

Однако поклонницей автора, сметающей с полок книжных магазинов всё им написанное, я с «Петровыми...» еще не стала. Это случилось через полтора года, когда прочитала «Опосредованно». Сальников — поэт, и его проза несет на себе отпечаток божественной стройности поэзии, а роман «про стишки» стал ее концентрированным выражением, в сочетании с игрой, и я-читатель поплыла с первых же страниц. Это стихотворение складывается из названий глав этого романа.

Воздух, содрогнувшийся вместе с составом
Красный, но из него не делают флаги
При этом он обладает правом
Портновскими ножницами резать по картону или бумаге
Поэтому так неказисты окружающие предметы
Их тени, вещи без тени (трусы, подмышки)
Поэтому так некрасивы праздники и приметы
Рождественская звезда бутылочной крышки
Вдавленная в тротуар, останется здесь до лета
И это тоже к чему-нибудь да примета

Аннотация обещала какие-то мутные страдания по поводу стихов, а чего по-настоящему не люблю, так это читать о писателях, переживающих творческий кризис. Так вот: книга совсем не о том. Тут мир как две капли воды похожий на наш, отличается одной, но существенной деталью — некоторые стихотворные тексты в нём воздействуют на сознание подобно легкому наркотику. Это касается вообще всех, без различия классов и сословий. Для того, чтобы пережить в одних случаях эйфорию, в других измененное состояние сознания, человек не должен принадлежать к ограниченному сегменту ценителей поэзии. Как в нашем мире не нужно быть филателистом для того, чтобы ощутить воздействие марки, пропитанной лизергиновой кислотой.

Официальная поэзия существует, разного рода ура-патриотизм, песенные стихи (любовь-морковь свекровь-кровь, бровь и вновь). Абсолютное большинство поэтов, признанных в нашем мире, известны и в той параллели. Их биографии и библиографии тоже практически не отличаются от известных нам. С некоторыми поправками: Блок, например, в том мире более известен как романист с уклоном в софтпорно; некоторые из стихов синей тетради Живаго запрещены; имени Бродского вслух не произносят хотя те, кому надо, о нём знают. Называются такие особые тексты стишками или литрой, на шкале социально неприемлемых занятий располагаются между алкоголем и легкими наркотиками; официально за распространение существует статья, которая однако чаще применяется в период затягивания гаек, времена послаблений смотрят на стишки сквозь пальцы.

Героиня: девочка, девушка, женщина Лена живет на милом сердцу автора Урале. Из простой семьи, талантами и красотой не блещет, особой популярностью тоже не может похвастаться. Стишок пробует почти на слабо, а раз испытав, не может забыть необычайного состоянии расширенного сознания, хочет повторить снова, выбирая путь пушкинского Сальери. Помните: «Гармонию я алгеброй поверил»? То есть буквально, ступив на скользкий путь стихотворца, двигается по нему ощупью; методом проб и ошибок, находя верные шаги. Штудирует романы Блока, по крупинке намывая рецепты создания стишков. И с какого-то момента начинает получаться.

Дальше будет роман. Про жизнь. В уникальном сальниковском стиле, когда о сложных вещах говорится простым языком о простых — сложным; из обыденных житейских ситуаций прорастают архетипические, а увлекательная игра «опознай мифологему», щелкает по носу — не умножай сущностей без необходимости, не пытайся вырастить баобаб в каждом цветочном горшке.

И вот тогда я бросилась за всем у Сальникова, до чего могла дотянуться, этого оказалось до обидного мало, но с «Отделом» мне повезло. Он оглушил, ошеломил, оторопил, но не разочаровал. Кто имел несчастье читать Мамлеева и (не к ночи будь помянут) Масодова, того абсурдистской жестокостью не напугаешь и не оттолкнешь. А был ведь еще безвременно ушедший, но чертовски талантливый Владимир Данихнов с «Колыбельной».

В общем, кое-какой опыт восприятия вещей, которые кажутся потенциально невоспринимаемыми, имелся. Это не отменяет того, что книга ввергает в тихий ужас, а фраза, одного из героев про то, что лучше сразу избавиться от романтических шор и представить, что тебе предложили работу охранника в Освенциме, имеет под собой основание. Что, так плохо? Местами даже и хуже.

Тут, понимаете, какая штука. Все хотят быть хорошими и сочиняют оправдание самым гадким своим поступкам. Пусть не произнося вслух, пусть не обращенные к другим, но самому себе непременно объяснишь, что это не ты виноват, а обстоятельства так сложились или сторонняя сила тебя заставила — не мы такие, жизнь такая. А как быть, если и перед собой нечем оправдаться? Ты пришел туда, где твоей работой будет убивать гражданское население. Да, доведен до отчаяния тем, что после увольнения из органов год не мог никуда устроиться. Да, самооценка на нуле и в семье дрязги. Но по миру ведь не пошли? С голоду не пухнете? Руки-ноги есть у тебя, голова на месте, не старый еще, неужто не мог найти себе более достойного применения?

У Сальникова персонажи не только очеловечиваются в процессе, но раз увидев в каждом из них человека, уже не можешь воспринимать кучкой монстров, рассудку вопреки, продолжаешь наматывать-пристегивать-приклеивать к каждому симпатичные человеческие черты. Вот Фил, который вообще-то Михаил, а ник от «педофил» — к финалу ты его почти любишь, а ничего, что головы гражданским, как курятам, сворачивает? Вот Игорь и эта идиотическая история с картиной (гранд-оммаж «Иронии судьбы» с фотографией Ипполита). Вот Молодой, дающий интервью в образе московского мажора галериста, — смеешься, ничего не можешь с собой поделать. «Отдел» вообще офигенно смешная книга. Как такое может быть? А вот поди-разбери.

Мы смотрим на мир через многие волшебные стекла. Вопреки расхожему мнению, там не только розовые или черные, и даже пятьюдесятью оттенками серого не исчерпывается. «Отдел» позволяет взглянуть через линзы оттенка, какой вы прежде и вообразить не могли. Но без специальной подготовки не рекомендую.

Об «Оккульттрегере» мы на LiveLib писали, добавлю только, что у Сальникова на самом деле удивительный провидческий дар: он пишет книгу про грипп, неожиданно смертельный, а через несколько лет на мир обрушивается ковид. Пишет про стишки, и пространство наполняется поэзией, не потому, что все вдруг стали лириками, а потому, что стихи позволяют сказать важное опосредованно.

Прасковья — героиня «Оккульттрегера», при всех сверхъестественных способностях, аномально забывчива и что-то подсказывает читателю, что вытесняет она именно воспоминания о своей жестокости в отношении тех, кого считала необходимым наказать и наказывала. Эта забывчивость в сочетании со смутным чувством вины и потребностью убедить себя, что всё правильно делала, что иначе нельзя было — что-то сильно напоминает.

Маленький уральский городок, молодая мать с сыном живут в обычном многоквартирном доме и никто не знает, что девушке, которую чаще принимают за его сестру, больше двухсот лет. Да и мальчик не совсем человеческий ребенок. Вернее, совсем не ребенок и даже не человек. Неповторимое смешение фантастического и обыденного дарит так необходимый сейчас опыт отстранения. И веру, вопреки всему, в глобальную справедливость мироустройства.

За себя скажу, что чтение этой книги весной 2022 стало для меня одним из первых моментов, когда посреди клубящейся мути Сайлент-Хилла забрезжил просвет чистого пространства. А несколько дней назад литературная премия «Новые горизонты» объявила лауреата, и, Та-Дамм! — им стал «Оккульттрегер» Сальникова. От всего сердца поздравляем Алексея с победой. Желаем успехов, а главное (да, мы, читатели — те еще эгоисты) — продолжать радовать нас новыми книгами.

Поделиться