Выходя на улицу, я не думаю о том, кого я встречу и что увлекательного со мной произойдёт, как с писателем или школьным учителем, как со спортсменом и просто с обыкновенным человеком, который только представляет, что его окружает и ожидает, окажись он всюду – в знакомом пространстве родного района.
Ещё неделю назад я и не думал, что в ста метрах от меня возникнет целый городок с тарзанками, а крыша капитального гаража моего отца начнёт протекать именно летом. И зайдёт в гости друг детства, известный фитнес-тренер, покажет новые упражнения на статику для того, чтобы не болел позвоночник и тазобедренный сустав.
– Надо мне помочь с кровлей, Вить, один не справлюсь! – просит папа. – Сначала крыша, а потом – с меня причитается. Свиной шашлык и квас. Культурный отдых, в общем. Придёт Витёк, расскажет про атлетов. Его радуют достижения родных российских здоровяков.
Какой разговор – помочь всегда легко родному человеку. Папа прикупает два рулона рубероида и мастику, которая поможет намертво приклеить одно к другому. Топить гудрон, к
счастью, не нужно – дорогу новым технологиями.
В ручную транспортируя тяжёлые рулоны на крышу, я ощущаю себя сильным человеком. Да, это трудно и запросто мараешься, чихая от пыли. Наши с папой мышцы надуваются от притока крови, твердеют за интенсивной работой. Я раскатываю рулон – он его режет, придерживая. Он раскатывает – я отрезаю, мечтая о чём-то воздушном. Мы на крыше гаража находимся, нас обдувает тёплый майский ветер. Оттуда открывается «живописный» вид на пилораму и на приземистые здания завода нестандартного оборудования, а это огромная территория с кучами мешков, опилок, досок и прочего строительного мусора, который нуждается в переработке.
Часа два-три мы с папой работаем неустанно. Сгибаясь и разгибаясь, как на тренажёре для гипер экстензии. Работают продольные мышцы спины, и двигается-тренируется позвоночник, кстати. Папа то и дело топчется на стыках между дорожек рубероида, придавливая промазанные мастикой края. Дальше уделывая этим мазутом свои старые гаражные ботинки, он улыбается, мол, поиск недостатков – это дело бесконечное.
– Можно бесконечно искать недостатки в себе: то здесь торчит лишнее, то тут не нравится, как прокачано, – комментирует он сосредоточенно. – Главное, чтобы крыша не протекала.
Я подхожу к краю гаража и смотрю вниз – на кучу песка и на лохмотья-ошмётки от какого-то строительного мусора, напоминающего груду разбитой мебели.
– Голова закружится, браток! – предупреждает папа, поглядывая в мою сторону. – Да и ветер – не смотри, что тёплый.
А я хочу сделать фотографию для своей страницы «Вконтакте». Мне нравится этот фон – с видом на своеобразный постапокалипсис. Ни пилорама, ни завод в субботу не работают. На территории нет никого, кроме сонного охранника, одетого в камуфлированную форму и огромного лохматого барбоса у железных ворот.
– На спор сделаешь в песок сальтуху, пап? – предлагаю в шутку. – Спорим на пару полторашек кваса и большую пачку чипсов.
Папа любит сладкий квас и чипсы с разным вкусом.
– Нет, – качает он головой и посерьёзнев в лице. – Я даже в воду не делал сальто. Христианин не должен рисковать собой из-за пустяков. Только – чтобы спасти чью-то жизнь.
Папа стал довольно часто слушать каких-то умных людей на видеоблогах – через мобильный интернет. Он таксист. От одного клиента к другому он иногда позволяет себе послушать или что-то полезное посмотреть, как моя мама или множество других людей, в качестве дополнительной информации.
– Один наш шестиклассник сделал сальтуху с бордюра, неудачно приземлившись на асфальт, - вспоминаю я с грустью. – Так он полгода ходил в корсете, был на домашнем обучении. Ему нельзя было сидеть. Мог стоять или лежать. Писать даже… мама за него писала или старший брат, потому что позвоночник сразу искривлялся.
– Вот-вот! – заключает папа. – Дело сделано, можно отдохнуть!
Папа слезает с крыши осторожно, нащупывая лестницу носочками, а я спрыгиваю на голую землю и отбиваю ступни так, как никогда, представляете, ощущаю противную дрожь в ногах.
– Ого! – удивляюсь я. – Ноги отбил.
– Тебе уж не пятнадцать, Вить, вес-то приличный, – снова комментирует папа.
Из кессона отец достаёт ведёрко маринованного свиного шашлыка и одну полтора литровую пластмассовую бутылку сладкого кваса нашей любимой марки.
– Здорово, ребята, – появляется Витёк, с улыбкой до ушей. И у него в руках квас. Полторашка с малиново-рыжим напитком, своеобразного вкуса. Это любимый квас друга, без консервантов вроде бы.
Пока папа прибирается в гараже, Витёк нанизывает и жарит шашлык. На верстаке чесночные буханцы и болгарский кетчуп. С килограммом мяса мы разделываемся быстро, а хлеба и кетчупа немного остаётся. Обедая, мы смотрим видео про здоровенных атлетов: как поборолись на руках Андрей Смаев и какой-то огромный старый американец и сколько грамм крупы употребляет Илья Голем, чтобы сохранить свою 160-ти килограммовую массу.
После столь плотного обеда мы отправляемся на прогулку, чтобы растрястись и потратить калории. Никогда не знаешь, что найдёшь по пути. Плюс я беру фотоаппарат с функцией видеосъёмки и снимаю нашу проходку, сам задорно комментирую и хохочу так, что папа машет рукой, мол, иди подальше от нас: нельзя спокойно поговорить с Витяном!
Запах стоит сильный – зажимаем носы: мы натыкаемся на красные сетки с луком – возле самого бетонного забора Локомотивного депо. Как будто эти сетки с гнилым луком подбросили именно из-за ограждения.
– С овощного ларька, наверное, сюда выбрасывают, – предполагает отец. – Там некуда выбросить, а сюда, пожалуйста, швыряют в камыш…
У камыша и внутри него – целые залежи гниющего лука, шелухи и невесть чего. Запашок стоит нехилый метров тридцать по дороге вдоль забора – идти можно с трудом. Дальше открытый колодец, траншея, которую рыли, папа говорит, втроём.
– Три человека рыли без опознавательных знаков, без жилетов, то есть, – рассказывает отец. – Еду на дачу дня два назад, смотрю: три человека роют лопатами.
– Что-то искали, – подкидывает идею Витян, улыбаясь.
– Зря рыть не будут – рассуждает отец вслух. Он как всегда серьёзен.
Минуя забор, мы проходим сначала заброшенные полу разобранные частные дома с перекошенными крышами и стенами, затем видим ухоженные домишки – в них живут люди. Пахнет дымом от костра и тоже жаренным шашлыком, благо, что мы не голодные. Повезло, а то бы слюну глотали.
Один день не похож на другой – я замечаю это, когда выхожу в долгую прогулку со своим папой и другом Витьком, фитнес-тренером и невероятно начитанным человеком. Один и тот же железнодорожный виадук, по которому мы многократно поднимаемся и спускаемся, чтобы потренировать мышцы ног и сердечнососудистую систему, но этот день и атмосфера – неповторимы. Проезжая мимо нас на велосипеде, дядюшка Стефан – коллега моего папы, машет рукой. Он весело кричит, что прочитал про себя мой рассказ и теперь коллеги-железнодорожники над ним подшучивают. Появляется охранник-чоповец в камуфлированной форме и некоторое время глядит на нас, делая вид, что любуется каким-то видимым только ему пейзажем. Хотя вид слева и справа одинаков: на одной стороне бегут локомотивы, грохоча, а на другой – хозблоки и трудятся железнодорожники возле них: кто подметает, кто переносит какие-то предметы, все они – в ярко-жёлтых жилетах. Пёстрая школьная молодёжь снуёт по виадуку: мальчики и девочки – шумят и перекликаются. Им отрадно наблюдать за на
ми – мы не останавливаемся и словно зависли на ступеньках в параллельном измерении. Обливаясь потом, не сбавляем темп и общаемся, обсуждая Рича Пиана и Майкла Джексона. Каждый из нас норовит предложить собственную тему, а получается так, что мы обсуждаем какие-то явные отрывки и затем сразу забываем о них.
Витян делает другие упражнения и силовая выносливость, тренируемая на железнодорожном виадуке, нагрузка для него новая: долгий подъём по ступеням для него толком не освоен в качестве тренировки. Друг не подаёт виду, но ему тяжёло.
– Сколько раз вы поднимаетесь? – спрашивают ребята, приближаясь. Знакомые школьники – у них я когда-то вёл английский язык в другой школе.
– Раз пятьдесят туда и обратно, чтобы уж наверняка… – отвечаю я навскидку.
– Да, пятьдесят, – подтверждает папа. – Но я знаю человека, который и больше может. Наш Игорёк…
Ребята перестают общаться между собой, замирают, наблюдая за нами. Мой папа стирает пот со лба тыльной стороной ладони, смахивает и Витян, удивляясь, сколько его на лбу. Я пропадаю в своих мыслях писателях. Двигаюсь медленно, как старый человек, взмокший, но не отступающий от цели. И вскоре щурюсь, чувствуя эти солёные ручейки на своих гладковыбритых щеках.
Когда бы мы ни начинали нашу прогулку: после обеда или вечером, но возвращаемся всегда усталые и словно освобождённые. Счастливые.
Тут папа вдруг рассказывает Витяну, что я покупаю через ипотеку однокомнатную квартиру. Одну часть суммы собираются оплатить родные, а вторую – буду оплачивать постепенно. Мой лучший друг рад за меня, он пожимает мне руку и широко улыбается.
– Начинается, Витян, другая жизнь! – комментирует мой товарищ вкрадчиво. – Ты человек творческий, у тебя будет больше времени на себя, но ты не должен забывать о близких. Скоро расскажешь нам впечатления – каково это жить одному в собственной квартире!? Отвечать только за себя.
Признаться, я и не знал, что покупка квартиры – это будто прогулка в мир. Стремясь к сделке и становясь владельцем пусть и небольшого жилья, ты открываешь много нового и сталкиваешься с трудностями, о которых не знал раньше. Документы теперь будут подписаны лишь тобой и каждое движение, как подъём на виадук или работа с кровлей, должно быть слаженным, чтобы не потерять ритм и не отстать от производственной группы.
Я не страшусь трудностей – мне помогут родные, и подбодрит замечательный друг! А мир открывается смелым людям, которые не боятся принять серьёзное решение и не пугаются в жизни перемен.