Игра в мелкий бисер

Нынешний кинематограф пытается черпать новую эстетику и мифологию из самых разных источников, постепенно превращаясь в сопутствующий товар для литературы. Фильм «Код да Винчи» вышел в середине мая в мировой прокат, открыл Каннский фестиваль, был беспощадно освистан критиками и на данный момент уже вдвое окупил свой 140?миллионный бюджет. По всему миру зрители с мрачной обреченностью отправляются в кинотеатры, чтобы два с половиной часа наблюдать, как хорошие актеры Том Хэнкс, Одри Тату и Жан Рено отрабатывают номер, тщетно пытаясь вложить в нелепые диалоги хоть какие-нибудь эмоции, и как не самый худший режиссер Рон Хауард (по крайней мере, его «Игры разума» были вполне изобретательны) пытается придать беспомощному сюжету хотя бы видимость цельности.

Культурное «Лего»

Появление фильма было неотвратимо, как самоубийство леммингов, и кому какое дело, что более всего экранизация супербестселлера Дэна Брауна напоминает давнюю комедию Эльдара Рязанова «Невероятные приключения итальянцев в России». Там веселые авантюристы ищут бабушкин клад «под львом», подкапываясь под все соответствующие статуи в Ленинграде, — чтобы в результате обнаружить заветный сундучок в зоопарке, под клеткой с реальным зверем. Здесь не столь веселые искатели Святого Грааля — основательно потрепанный жизнью американский профессор, притворяющийся Индианой Джонсом, и средних лет кокетливая барышня, притворяющаяся Одри Тату, — ищут свой клад «под розой», бегая по различным архитектурным достопримечательностям, — чтобы в результате обнаружить его тоже в весьма неожиданном месте, прямо-таки в Лувре. Мешают им в этом интересном занятии свирепый полицейский, альбинос-убийца в монашеской рясе, жирный кардинал и прочие мультипликационные персонажи; практически дословно воспроизведенная книжка Дэна Брауна при переносе в визуальный формат окончательно превратилась в автопародию.

Собственно, секрет невиданной популярности Дэна Брауна в немалой степени кроется именно в последовательной, шокирующей серьезности, с которой он относится к своим фантазиям; стоило бы ему слегка расслабиться — и он стал бы смешон. Дэн Браун — это, по сути, окончательно поверивший в свое существование, забывший о своей пародийной сущности Козьма Прутков, пытающийся запихнуть в свою Пробирную палатку всю мировую культуру. Если разобраться, Святой Грааль, который с таким остервенением разыскивают персонажи его романа, — просто-напросто хорошо известная, но сравнительно редко упоминаемая в приличном обществе часть женского организма, в представлении Брауна являющаяся аналогом Вечной Женственности. Однако эту смешную чушь автор «Кода да Винчи» ловко оформляет, создавая из своего романа некое виртуальное «Лего» на тему мировой культуры — с пластмассовыми фигурками титанов Возрождения, тамплиеров, христианских идеологов и так далее. Этот самоигральный конструктор мировой культуры, дополненный перевранными цитатами из популярных книжек по истории искусств и описаниями разнообразных европейских достопримечательностей, прекрасно годится для массового употребления, создавая у потребляющей его публики иллюзию прикосновения к основополагающим тайнам цивилизации.

Литературный мерчендайзинг

Что касается секрета уже очевидной популярности фильма, то ее вряд ли можно счесть явлением самостоятельным. Видимо, оттого создатели фильма и халтурят столь явственным образом, что понимают: зрители посмотрят их творение в любом случае. Фильм, ставящий очередные кассовые рекорды, являет собой приложение к бестселлеру; самое интересное, что это целиком совпадает с нынешней ситуацией в кинематографе.

Разумеется, экранизации бестселлеров существовали всегда, однако крайне редко они становились прокатными хитами исключительно за счет своего литературного первоисточника (исключение — разве что «Унесенные ветром»). Успешные экранизации, как правило, существуют отдельно от породивших их книг, приобретая самостоятельное значение. Кто помнит «Чучело белки» Роберта Блоха, из которого получилось хичкоковское «Психо»? Мало кто читает и Дафну Дюморье — между тем добрый десяток ее книг тот же Хичкок переделал в классические триллеры. Сейчас же мы видим совершенно противоположную ситуацию. Уже не первый год основную кассу собирают именно фильмы с мощной литературной подкладкой: «Властелин колец», «Гарри Поттер», теперь вот «Код да Винчи». Весьма символичен был прошлогодний бокс-офис: очень сильный «Кинг-Конг» Питера Джексона — попытка возобновить основополагающий голливудский миф — едва окупился; хиреющий прокат — как американский, так и европейский — спас лишь очередной «Гарри Поттер», приуроченный к выходу нового тома роулинговской эпопеи.

Ситуация кажется парадоксальной: кино, по-прежнему самое массовое из искусств, вынуждено просить поддержки у литературы. Дело, однако, вряд ли в том, что нынче стали больше читать; скорее в том, что кинематограф (как американский, так и европейский) все заметней теряет способность производить новые сущности. Когда-то он умел рождать самостоятельные мифы — хотя бы того же Кинг-Конга; теперь должен опираться на популярность Гарри Поттеров и историй про поиски женского грааля. Раньше в кино появлялись целые жанры, доселе не существующие: вестерн, например, возникший в начале XX века из классического «Ограбления поезда» Эдвина Портера и лишь впоследствии проникший в литературу. Стивен Кинг, изучающий ужастики в своей теоретической книге «Пляска смерти», не случайно в первую очередь говорит именно о кино (хотя, казалось бы, кому как не ему рассуждать о книжках) — именно здесь жанр хоррора превратился в нечто отдельное и цельное.

Нынешний кинематограф на подобную производительность, судя по всему, не способен: не случайно он, стремительно теряя почву под ногами, пытается черпать новую эстетику и мифологию из самых разных источников: в 90?е — из комиксов, теперь же, когда гротескные сверхгерои всем надоели, — из литературы. После выхода в 1977 году первых «Звездных войн» появилась целая гора книжек о приключениях Люка Скайуокера и всей его компании — это, естественно, были элементы мерчендайзинга, отдельного смысла не имевшие. Нынче положение дел прямо противоположное — сопутствующим товаром оказывается фильм. И причина подобной ситуации — та же, что привела к появлению романа Дэна Брауна: неспособность творить новые смыслы, подмена их псевдокультурными играми в бисер, который год от года становится все более мелким.

Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе