Иван И. Твердовский: «У каждого из нас есть свой хвост»

Режиссер фильма «Зоология» — о боязни инакости, фестивальном успехе и проблемах копродукции.
Фото: ТАСС/Валерий Матыцин


В прокат вышла «Зоология» Ивана И. Твердовского — трагикомическая история о работнице зоосада, которая однажды проснулась с хвостом. Второй полнометражный фильм 27-летнего режиссера объехал полмира — от Карловых Вар до Торонто и, наконец, добрался до российских кинотеатров.


— Внешние мутации тела как метафора внутренних изменений — распространенный прием в искусстве. Чтобы далеко не ходить — в Америке есть культовый графический роман «Черная дыра» Чарльза Бернса, где у одной из героинь вдруг вырастает хвост. Но, как я понимаю, «ваш» хвост пришел не оттуда?

— Нет, у нас всё началось с одного разговора — как-то однажды в небольшом кругу зашла речь о том, что происходит с современным обществом и в какой форме эти проблемы можно перенести на экран. В итоге у нас коллективно родился такой персонаж — человек с хвостом. Как сейчас помню, на этой почве мы поссорились (смеется).

Я сказал, что сейчас мир настолько изменился, что если вдруг на улицу выйдет хвостатый человек, на него просто никто не обратит внимания. А мои продюсеры, а также наш редактор фильма Ирина Любарская мне возразили — нет, он немедленно превратится в посмешище, его начнут дразнить и унижать. Ни к чему мы тогда не пришли, однако эта идея никак не уходила из головы, и спустя время я сел и написал сценарий.

— А что в этой мутации вы «зашифровали»? Тот же Чарльз Бернс, например, рассказывал о страхе взросления.

— Я бы не хотел формулировать эти смыслы за зрителя. Прежде всего это некий признак инаковости, который каждый может интерпретировать по-своему. Мне важно, чтобы любой человек, посмотревший фильм, мог осознать, что у него есть такой хвост и что он у него свой, особенный.


Фото: «Артхаус»


— Как технически вы делали хвост? Компьютерную графику использовали?

— Нет, мы с самого начала решили делать хвост «вживую» — мне было важно, чтобы актриса чувствовала хвост как часть собственного тела. У нас были мастера, которые продумали всю аниматронику — каркас покрывался силиконом, а специальные механизмы заставляли его шевелиться. Почти каждый съемочный день мы начинали с того, что очень долго с помощью грима прикрепляли «хвост» к нашей актрисе, и постепенно он «прирос»: мы сами почти поверили, что он настоящий (смеется).

— «Зоология» стала одним из главных российских фестивальных хитов года. Сколько киносмотров в итоге на счету фильма?

— Фестивальная жизнь еще продолжается. Всего картина участвовала в порядка 70 фестивалей, на более 40 из них была в конкурсе, в остальных случаях — как special screening. Можно сказать, что «Зоология» так или иначе была представлена на всех крупных киносмотрах.

— Расскажите, как реагируют зрители в разных странах — все-таки фильм довольно физиологичный.

— Я был на показах в Карловых Варах, в Сан-Себастьяне и Торонто, вот скоро поеду в Марракеш. Вообще я постарался свести поездки к минимуму, так как уже загружен следующим фильмом. В целом публика встречала фильм дружелюбно. Были залы в Европе, где реакция оказалась просто идеальной: люди смеялись и замирали, где нужно, — ровно как я закладывал. В этом смысле меня немного шокировал показ на фестивале «Кинотавр», где, казалось, все были настроены на античную трагедию: сидели с каменными лицами, ни тени улыбки.

— Удалось завязать профессиональные контакты, найти копродюсеров?

— Мы действительно много с кем познакомились, и надеюсь, в будущем у нас сложится сотрудничество — а по новому проекту у нас уже есть партнеры. К нам присоединился наш копродюсер по «Зоологии» Гийом Де Сиель, а также одна латвийская компания. То есть следующий фильм будет российско-французской-латвийской копродукцией.


Фото: «Артхаус»


— Детали проекта уже можно раскрывать?

— Сюжет я пока рассказать не могу, русское название — тоже (смеется). Мы его будем менять. В международном прокате фильм будет называться Jazzman. Работа идет полным ходом, с нового года начинается препродакшен, весной съемки и осенью, скорее всего, фильм будет уже готов.

— «Зоология» также была копродукцией трех стран (только вместо Латвии — Германия). Кроме того, вы получили поддержку фонда Eurimages, что бывает у нас не так часто. Расскажите, как удалось найти иностранных партнеров?

— В этом огромная заслуга предыдущего фильма «Класс коррекции» (картина взяла один из главных призов в Карловых Варах и также объехала полмира. — «Известия»). О нас уже знали, поэтому сравнительно быстро нашлись люди, которым было интересно в этом поучаствовать. Вообще в Европе довольно много продюсеров, и есть такие, которые интересуются именно авторским кино, в том числе и российским. И это прекрасно.

— А что ими движет? Явно же не коммерческий интерес — фестивальное кино редко собирает большие деньги.

— Да, это совсем не деньги, но тоже вполне прагматичные соображения. Есть продюсеры, которые расценивают свою деятельность как вклад в мировую культуру. Они стремятся делать кино, которое будет жить не один прокатный уикенд, а годы. И никакой роли не играет — снимает его российский режиссер или нет.

— То есть молодой режиссер сегодня реально может надеяться на копродукцию?

— Мне кажется, всё зависит от конкретного замысла. Я искренне верю, что хорошо написанный сценарий всегда встретит заинтересованность. К сожалению, далеко не все режиссеры (у меня даже есть такие знакомые) действительно стараются. Многим просто лень переписывать, доделывать, перерабатывать — под предлогом, что их кино гениальное, а все продюсеры дураки. Если так подходить к делу, то, конечно, никакого фильма не сделать.
Автор
Николай Корнацкий
Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе