Мария Гулегина: «Не всё измеряется рейтингом и рублём»

28 сентября телевизионный конкурс «Большая опера» начал свой второй сезон. Восемь участников поборются в течение двух месяцев за титул победителя проекта. О творческой молодежи, честном судействе и значении рейтингов с оперной примадонной Марией Гулегиной, вошедшей в число членов жюри, побеседовала корреспондент Анна Ефанова.
— Как Вы относитесь к молодым в опере?

— Мне их жаль, потому что они не представляют себе, какой это тяжкий путь. Как нужно себя зажать в кулак: не слушать, не смотреть по сторонам, «как лошадь в шоры». Знаю об этом, потому что поднималась на вершины в Абруццо, на плато Императоре и Камиччу. Если ты видишь каждый из своих шагов — то дойдешь. Если сразу рванешь — ничего не выйдет.

— В чем заключается опасность?

— Молодых иногда доставляют до места на «вертолетике», а они не знают, какие рытвины находятся там. Когда сам идешь по дороге, чувствуешь каждый камешек: здесь нужно так, а здесь — иначе.

— Влияют рейтинги?

— Не все измеряется рейтингом и рублем. Действительно интересная передача об истории музеев и политике никогда рейтинговой не будет, потому что в ней нет необходимости для общих масс. Мне кажется, нужно стремится удовлетворять высокие вкусы и запросы людей. Смотреть, что это нации дает. А в клубах и ресторанах, естественно, оборот выше, но качество того и этого не поддается сравнениям.

— Прежде Вы не раз отказывались судить конкурсы, а почему сейчас решились?

— Организаторы сказали, что видят меня председателем жюри, и я честно старалась освободить время. Но, увы (а, может, к счастью) готовлюсь к премьере «Набукко» в Италии, в Салерно, с Даниэлем Ореном. Прямо после последнего спектакля ночью вылетаю, чтобы успеть на нашу ежегодную встречу Параолимпийского комитета в Бельгийском королевском дворце. Дальше последует подготовка к сольному концерту в Большом зале Московской консерватории, будут репетиции «Дона Карлоса» в Большом театре. Это невозможно — и репетировать, и слушать, и судить. Поэтому смогу поучаствовать только в первых двух программах, и, может быть, в нескольких последних.

— Рады, что председателем жюри стала Тамара Синявская?

— Очень рада, потому что сцена зовет и мне еще рановато. А Тамара Ильинична — великая певица: я в свои студенческие годы училась петь, копируя ее. Даже на телевидении один раз в интервью я пропела «ее» голосом. И (о, ужас!) она это слышала...

— Коллегам не доверяете?

— Доверяю. Конкурс как олимпийские игры: нельзя перепрыгнуть, переиграть, переплыть. Сейчас дан старт, и если он фальстарт — до следующей Олимпиады. У меня не было тех, за кого бы я болела лично, как педагог. А Тамара Ильинична — очень честный и порядочный человек по своей природе, и у нее никакие левые дела не пройдут. Я уже имела счастье в этом убедиться на первых двух программах.

— После окончания первого тура переживали?

— Ночи не спала, когда пришлось выбрать одну сопрано из первой пары. Они обе были хорошие, но так получилось. Ужас и зверство! Прекрасная была Алина Яровая.

Потом, у басов случился конфуз с репертуаром. И хотя я уже пела в спектаклях с Сергеем Замыцским в Японии, мне пришлось сделать выбор не в его пользу. Оперный конкурс, и все должны петь оперу.

— Дело в привязанности?

— Конечно, это по-человечески понятно. Если позанимаюсь с кем-то, вложу душу, он будет лучшим для меня, несмотря ни на что. Если продвинется с прошлого урока вперед, то скажу: «Ой, моя зайка, горжусь тобой. Давай, солнышко. Молодец, давай!» Это необъективно к тем «сиротинкам», которые не занимались со мной, неправильно. Думаю, что это понимают и сами судьи.

— Сейчас у Вас есть любимчики?

— Нет, не должно быть. Я только переживаю по поводу уже отсеившихся певцов, особенно за Алину и Сергея.

— Какое Ваше судейство, если попробовать описать его словами?

— Я слушаю голоса, доверяю ощущениям — надо выбирать достойных и подготовленных, на мой взгляд, певцов. Найти те ростки, которые принесут славу нашей стране. Поддерживать тех, кто способен оказать пользу мировой оперной культуре.

— А в первом сезоне проекта Вы за кого болели?

— За Веронику Джиоеву, хотя ее и подсуживали пару раз. Еще за Евгению Ширинянц — очень красивую девочку, которая выглядит взрослой, но вокально еще ребенок. Я сожалела, что ее выпустили так рано. Все могло быть иначе, если бы с ней позанимались год или два хорошенько до того, как всему миру представить. Если она не бросит заниматься и трудиться, может, уже через пару лет это будет просто потрясающая певица.

— Честно судили прошлый конкурс?

— Об этом сложно сейчас говорить. На мой взгляд, нельзя сравнивать новичка с задатками и профессионала, которые эти задатки развил и уже крепко стоит на сцене, поет в Большом.

— Готовите подарок победителю?

— Конечно, придумаю что-то интересное и подарю.

— Будете помогать ему после проекта?

— Не знаю. В юности меня вызвали в Министерство культуры БССР и попросили передавать свой опыт. Тогда я сама была молодая и даже моложе своих студентов, но чувствовала себя мамочкой, потому что занималась с пятерыми учениками. После занятий вела к себе домой: сначала в общежитие консерватории, а потом мне дали настоящую квартиру, и там уже я их кормила, поила, «ездила по ушам», что надо книжки читать, слушать музыку и все такое. А когда уезжала, то они даже прощаться со мной не пришли.

Певица, с которой занималась и которую чуть не выбросили за профнепригодность с третьего курса из-за стертой «середины» (для нее я добилась отмены академических концертов на семестр, и пели только вокализы — голос спасали) сейчас поет в театре. Она моего возраста или на год старше, но после того отъезда мы ни разу не общались. Не будем о грустном. Все в нашей жизни бывает.

У меня были потрясающие учителя! Некоторых, к сожалению, уже нет в живых. Я к ним относилась с почтением, как к родителям. После смерти Евгения Николаевича много лет сама занималась и никогда не ходила на мастер-классы к знаменитым, чтобы потом написать в биографии, что училась у них, чтобы не предать память своего учителя.

А вот уже лет семь назад я встретила потрясающего педагога, музыканта Крега Рутенберга, который является моим камертоном. Постоянно перед концертами, постановками или просто для впевания вызываю из «Ла Скала» Максимилиана Булло. Певец всегда должен быть под контролем своего педагога.

— Что бы Вы пожелали сегодняшним конкурсантам «Большой оперы»?

— Не возноситься, если будет победа. Стараться работать и добиваться большего. Музыка — это жизнь, и столько можно черпать в ней!

Автор фото — Владимир Соколов
источник
Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе