Алиса Хазанова: «Энергия дебютантов может свернуть горы»

Актриса и режиссер фильма «Осколки» - об английском языке, зыбкой реальности, творческих амбициях и нестандартной внешности.
Алиса Хазанова
© Тимофей Колесников


«Осколки» — режиссерский дебют Алисы Хазановой, камерная англоязычная история о женщине и двух мужчинах, застрявших в дизайнерских интерьерах нью-йоркского отеля. Застрявших в буквальном смысле: петля времени постоянно сводит их друг с другом.

Первый мужчина героине хорошо знаком – это ее муж, отношения с которым, кажется, дали трещину. Второй, незнакомец, появляется из ниоткуда и уверяет, что видятся они вовсе не впервые. Петля затягивается все туже, изображение на экране плавно покачивается, реальность расплескивается, переходя в сновидение. Для российского кинематографа, который в 2017 году полностью сосредоточился на социальном и политическом, это совершенно необычное кино: слишком герметичное, слишком отстраненное, вызывающе нематериальное. Тем интереснее понять, откуда это все взялось.


— Начнем с очевидного вопроса, который наверняка будет интересовать всех зрителей: почему вы решили снять фильм на английском языке?

— А почему нет? Эта история изначально была придумана на английском, потому что мой соавтор Майкл Куписк – американец. Мы встретились в Лос-Анджелесе и решили, что было бы интересно поработать вместе. Я понимаю людей, которые этому удивляются. Но если есть возможность снять фильм там, где он был придуман, то почему бы этого не сделать? Зачем адаптировать его к совершенно другой среде?



— А могло ли вообще все, что происходит в фильме, происходить в России?

— Если бы я писала сценарий на русском, это была бы немного другая история. Я бы отталкивалась от нашего пространства, от нашего воздуха. Но я сделала другой выбор. Мне кажется, российские кинематографисты, собравшись в какое-то сообщество единомышленников, могут выехать за пределы страны и снять кино в любой точке мира и на любом языке, если им это интересно. Не надо их помещать в какой-то отдельный бокс, где они должны сидеть и делать фильмы только на русском. Творческое высказывание шире географической принадлежности.

— Для вашего соавтора это тоже был первый сценарий?

— Первый полнометражный сценарий, который пошел в работу, если быть точной. На момент нашего знакомства Майкл работал редактором в кинокомпании, редактировал чужие тексты. И он очень хотел писать сам. Тут-то мы и встретились. Знаете, энергия дебютантов может свернуть горы. Потому что есть огромное желание что-то сделать и отсутствует парализующий страх, который у некоторых появляется после первой работы.

— Вы сами сыграли главную роль. Рассматривали ли вы вариант, при котором это могла бы сделать другая актриса?

— Рассматривала. Хотя сценарий мы писали с расчетом на то, что это буду я. И в конце концов стало очевидно, что в условиях цейтнота и ограниченных сроков мне будет проще снять этот фильм, находясь изнутри. Это не значит, что я не доверяю другим актрисам. Но у меня ушло бы много энергии на то, чтобы объяснить кому-то из них, что я имею в виду.

— Не страшно ли вам было заходить на территорию, где уже до вас все было хожено-перехожено? Я имею в виду и драматургию (потому что при просмотре «Осколков» первым делом вспоминается «В прошлом году в Мариенбаде» Алена Рене), и визуальную составляющую: Нью-Йорк, отели, неоновые огни – все это навевает вполне конкретные ассоциации.

— Нет, мне не было страшно. Когда нет задачи сделать ремейк и нет задачи у кого-то что-то стащить, то и страху неоткуда появиться. Фильм «В прошлом году в Мариенбаде» действительно был отправной точкой для нашего размышления. Но именно точкой. Все остальные ассоциации рождаются у людей, которые смотрят картину, а не у тех, кто ее делал.

— Вы уже представляли фильм в Москве, в Петербурге, на Сахалине. Обычно на таких показах в зале всегда находится дотошный зритель, который требует от режиссера объяснить ему, про что кино.

— Это правда. И я понимаю, что таким зрителям нелегко, их раздражает невозможность четкой формулировки. Я в разговоре с публикой стараюсь задать основной вектор, указать, в какую сторону размышлять, через какой фильтр этот фильм смотреть. Но в подробности не вдаюсь. Это скучно и убивает всю поэзию. Мне хотелось натолкнуть людей на какие-то размышления о своей жизни, об устройстве мира и времени. И ни в коем случае не создавать им ребус, чтобы они его разгадывали, выясняя, а что же там на самом деле между героями произошло. Что-то произошло. Можно так толковать, а можно эдак. Фильм не про это. Фильм про то, как сложно коммуницировать друг с другом.



— У режиссера, который работает с зыбкостью реальности, с зыбкостью времени, всегда хочется спросить: откуда это? Такое мироощущение у вас с детства?

— Насчет детства не помню, но в целом – да, у меня такой взгляд на мир. Важной его частью является допущение, что реальность неоднозначна, время нелинейно, и вообще это все условные категории. Наверное, все-таки не зря Льюис Кэрролл написал книжку про Алису, а меня назвали в ее честь.

— Как долго вы шли к режиссуре? Давно об этом думали?

— Нет. Не могу сказать, что это какая-то давняя амбиция. Я человек творческой профессии, и мне важно вести с другими людьми диалог: рассказывать им истории, напоминать об эмоциях, которые важно не забывать. Наверное, прозвучит пафосно, но я считаю это своей функцией. И способы этого диалога могут быть разными. Я за свою жизнь накопила множество навыков, которые поочередно использую для достижения одной и той же цели. Для меня танец, актерская работа, режиссура — это не профессии из разной системы координат. Это все части единого целого.

— Фильм не будет дублирован на русский? Он везде пойдет с субтитрами?

— Да, и это мое принципиальное авторское решение. «Осколки» рассчитаны на зрителя, которому такой вид кино интересен, и я прекрасно понимаю, что он не может быть интересен всем. Бывает, что дубляжа невозможно избежать, но это не тот случай. Фильм, сделанный с таким количеством точно выстроенных диалогов, очень многое потеряет. И вообще мне кажется, что зачастую возможность услышать реальный голос актера дает больше, чем передача того, о чем он говорит. Потому что вы слышите интонацию, чувствуете живую эмоцию. При дубляже их тяжело сохранить.

— Мне показалось, вы любуетесь американскими мужчинами – и это элемент для российского кино куда более чужеродный, чем английский язык. У принято показывать красивыми женщин. А мужскую красоту режиссеры почему-то редко акцентируют.

— Разве? Я считаю, у Дани Козловского очень акцентированная красота. Может быть, зрители просто отвыкли от жанра герметичной драмы, где люди показаны крупным планом? У меня с самого начала было очень четкое представление о героях, о том, какими они должны быть. И я нашла актеров, которые полностью ему соответствуют. Меня удивил ваш вопрос. Нет, в их внешнем облике нет никакой нарочитости.

— Я не про нарочитость, а просто про красоту. Возможно, это субъективно.

— Да я только рада, если актеры нравятся. Для меня главными героями этого фильма являются как раз мужские персонажи. И хотя все называют героиней «Осколков» женщину, она находится немного в стороне. Вероятно, этот факт навел вас на такие размышления. Доминанта этого кино – мужчины, а вовсе не женское присутствие.

— А вы, кстати, делите кино на мужское и женское?

— Нет. Я против такого разделения.

— Несколько лет назад критики много писали о «женской волне» в российском кино. На «Кинотавре» показывали фильмы Наталии Мещаниновой, Нигины Сайфуллаевой и Ангелины Никоновой. Вы как к этому определению относитесь?

— Всегда есть потребность о чем-то объявить: то у нас появляется «новая волна», то «женская волна». На мой взгляд, это все немного притянуто за уши. Есть творческие люди, которые хотят что-то сказать. Они могут быть как мужчинами, так и женщинами. Мы живем в то время, когда уже можно перестать рефлексировать на эту тему.



— Чувствуете ли вы себя частью какого-то большого кинодвижения? Вот компания Ильи Стюарта Hype Production, которая продюсировала «Осколки», также ответственна за «Ученика», «Блокбастер» и «Мифы». Это очень актуальное кино. Про сегодняшний день.

— Да, но есть еще масса других фильмов, которые тоже являются идентификаторами времени. Я очень благодарна компании Hype, которая поддерживает именно авторский кинематограф. Но я просто делаю то, что мне интересно. И я бы сказала, что результат этой деятельности стоит особняком в контексте современного российского кино. Однако это не мне решать. Все равно меня обязательно запишут в какую-нибудь категорию. Так зачем же я сама туда полезу? (Смеется.)

— Чье мнение для вас по-настоящему важно? Кому вы первым делом показали «Осколки»?

— Первым был Ваня Лебедев, режиссер монтажа. Большой профессионал, мнение которого для меня очень ценно. Но оказалось, что показывать кино, которое еще не готово, сложно. Когда что-то не доделано, приходится объяснять на пальцах, что ты тут имела в виду. Следующий фильм я буду показывать только после того, как он будет готов на все сто процентов.

— Допустим, он готов. Кому тогда?

— Мужу покажу. Это родной мне человек, и мне важно разделить с ним то, чем я живу, и то, над чем я так долго трудилась.

— Есть артисты, которые кочуют с канала на канал, из фильма в фильм. О вас такого не скажешь. По какому принципу вы выбираете проекты?

— Существует внутренний критерий отбора. Это качество сценария и режиссер, с которым намечается совместная работа. Но существует и внешний – моя нестандартная внешность. Поверьте, мое присутствие или отсутствие в некоторых проектах часто обусловлено именно этим фактором. Звучит смешно, но это данность. Есть кино не для всех, и я в нем оказалась. Не жалею об этом совершенно. Пожалуй, мне было бы некомфортно двигаться в каком-то потоке или просто формально закрывать свои даты в календаре работой, которая не находит во мне никакого душевного отклика. Я ни в коем случае не осуждаю людей, выбравших для себя такой путь. Но для меня это физически невозможно. Есть вещи, в которые я не могу вписаться, не могу переступить через себя. Ну сноб я, что с этим поделаешь

Автор
Ксения Реутова
Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе