Посетительница во время акции «Ночь в музее» в Государственном музее изобразительных искусств имени Пушкина в Москве.
© РИА Новости. Владимир Астапкович
Неделю назад, в ночь музеев, был случай убедиться, Европа ли. Ночи музеев я люблю. На халяву да за компанию искусство слаще. Праздничнее. Пронимает. На халяву и Пруста с Джойсом прочесть можно. А в окошечко кассы, как известно, обращаются только влюбленные и богатые наследники.
Ах, какие ночи музеев в Берлине! В Музее коммуникации нас даже водили знакомиться с locals, местными немцами. Хоть публика со всего мира, а почему-то все понятно и доступно. В чем тут фокус, не пойму.
А в Москве на ночь музеев ни разу у меня не получалось попасть. Уже который год мы всей компанией собираемся на «айне кляйне нахт музеум» — и всю ночь сидим в барах возле музеев. А куда попадешь? Везде огромные очереди, везде толпы. В Третьяковку (на Крымском) единственный раз попали три года назад, так злые сотрудники, чужие на этом празднике искусства, очень на нас обижались и гнали вон. «Завтра, завтра, — кричали, — приходите! Завтра ведь никого не дозовешься! Пустой музей будет!»
Как Веничка все брел и брел в Кремль. Как землемер К. все шел и шел в Замок. Как герой Жванецкого все мечтал послушать начальника транспортного цеха. Так и я все иду и иду в ночь музеев. Так же вот никогда не получалось у меня увидеть в театре сцену безумия Офелии. Сколько раз я видела Гамлета в разных постановках — а вот безумия Офелии увидеть не довелось. Потому что какими бы постановки ни были, а перед сценой безумия хочешь не хочешь антракт. А в антракте мы с друзьями после трудной душевной работы на протяжении трех актов пьесы так расслаблялись в театральном буфете, что в зал ноги уже не несли. Так и не увидела, как решили сцену ни Штайн, ни Стуруа...
В эту последнюю ночь напоролись в галерее «На Солянке» на двухчасовую очередь... На Трубную,15, где проходил фестиваль граффити, опоздали. Там уже все нарисовали. В Третьяковку опоздали, там тоже уже все нарисовали. Напротив Пушкинского — и в пику ему — галерея Глазунова щеголяла гораздо более длинной очередью. Глазунов предлагал себя бесплатно. А Пушкинский высокомерно требовал денег. Зато, никуда не попав, посидели по очереди в кафе рядом с пятью музеями. Вся Москва не спала. Вся бродила. Вся в ресторанах перед музеями сидела. Радостное возбуждение — как перед Новым годом или Болотной площадью. Это ж надо так любить искусство!
А всю следующую неделю по музеям ходили. Выставки прекрасные. И залы пустые. У каждого экспоната вдумчиво постояли. Но как будто чего-то не хватает...
Юлия Меламед
Московские новости