«Нельзя в одно и то же время любить свою Родину и быть гуманным»

Историк литературы Алексей Вдовин: правда ли, что сегодня американцы читают больше, и почему система преподавания литературы в российских школах устарела.
Фото: Анна Правдюк (hse.ru)


Россия давно перестала быть самой читающей страной в мире. В Европе и Америке, по статистике, люди читают намного больше книг, чем у нас. Проблема эта системная. Одна из причин — низкая статья расходов в госбюджете на образование и культуру. Другая заключается в том, что наша система преподавания литературы в школах до сих пор остается такой же, как в XIX веке, когда главной целью было воспитание «русского человека», любящего свою Родину. Сегодня, в эпоху глобализма, эти ценности не выдерживают проверки. На эти и другие темы высказался в интервью «Реальному времени» филолог Алексей Вдовин.



«Старая система скрипит и скрежещет несмазанными шестеренками и грозит развалиться»

— Алексей, есть такое ощущение, что многие люди все свои книги прочитали в школе (или вузе, если он гуманитарный), а потом больше не читают. Почему Россия перестала быть самой читающей страной в мире?

— Это сложный вопрос. Коротко на него нельзя ответить. Не претендуя на исчерпывающее социологическое объяснение, скажу так: советская ситуация с очень высоким процентом читающих художественную литературу — это продукт тоталитарного режима. Есть даже исследования, доказывающие это. Когда система рухнула, все вернулось к условно нормальной ситуации, при которой процент читающих книги граждан не превышает 40—50% населения. Как и везде в современном мире.

Нужно обязательно сравнивать это с другими странами — я недавно смотрел статистику США: там процент читающих, по официальным цифрам, выше, чем в России, хотя у многих на слуху миф, что американцы не читают. А в Европе процент читающих еще выше.

Нельзя забывать и том, что люди давно переключились на восприятие информации через другие каналы — телевидение, видео, интернет. Одним словом, все время вздыхать и жаловаться, что в советское время страна была самой читающей в мире, по-моему, бессмысленно. Нужно смотреть в будущее и думать, как не потерять тот невысокий процент, какой у нас есть.

Европейские страны очень много делают для этого. А мы — ничтожно мало. За последние два года в Москве закрылось большое количество книжных магазинов. Инфраструктура для поддержки не только читателей, но и писателей в России очень плохая. В общем, это системная вещь. Глупо и опасно думать, что у нас может быть армия читающих литературу людей и в то же самое время — ничтожная статья в госбюджете на образование и культуру. 


«Все время вздыхать и жаловаться, что в советское время страна была самой читающей в мире, по-моему, бессмысленно. Нужно смотреть в будущее и думать, как не потерять тот невысокий процент, какой у нас есть».
Фото a-nalgin.livejournal.com


— А как это связано с современной методикой преподавания русской литературы в школах? Насколько она эффективна?

— И этот вопрос крайне сложен. Честно скажу, что я против простых ответов на него, против распространенного мнения, что у нас учителя плохо преподают. Или что чиновники министерства виноваты. Иными словами, мы все время пытаемся найти одного виноватого и на него все свалить. И кого бы мы не назначили виноватым, это не решает проблем: проблем с нечтением в школе, с тем, как мы учим детей воспринимать и понимать тексты; нужны ли единые учебники, почему школа часто убивает интерес к чтению на всю жизнь и т. д. Список этих проблем лучше всего формулируют Сергей Волков, Надежда Шапиро, Лев Соболев, Евгения Абелюк и другие известные и лучшие учителя Москвы.

Все это так. Но есть сторона, которую мы не видим. Особенно из России ее не видно. Чтобы понять, откуда взялись все эти проблемы с литературой в школе, надо смотреть на историю образования, самой системы, техники преподавания литературы в школе. Причем, не в советский период, а еще глубже — в XIX век.

Есть хорошие англоязычные исследования о том, как в Германии, Франции и Англии XIX века формировалась государственная система преподавания литературы. Если кратко, суть в том, что преподавание литературы в школе возникло во всех странах, в том числе и в России, как современная технология управления населением внутри регулярного бюрократического государства. А именно — технология обучения граждан быть гражданами национального государства.

Грубо говоря: все, что мы до сих пор видим во ФГОСе, весь этот патриотизм, воспитание людей, умеющих любить родину и быть гуманными в принципе, — это все из XIX века. И конечно, мы сразу видим противоречие: нельзя в одно и то же время любить свою Родину и быть гуманным, потому что любовь к своей родине предполагает борьбу с ее врагами, то есть потенциально — войны, экспансию, милитаризм. Это противоречие — родовое проклятие самой системы литературного образования.

Дальше — больше, еще хуже. Методика преподавания литературы строится на попытке устранить фундаментальное противоречие — между эстетическим пониманием литературы как искусства и воспитательной, дидактической целью образования. Она — в том, что через чтение и трактовку литературы человек развивается как личность. Плюс становится гражданином своей страны и носителем ее культуры. Между этими полюсами — условно эстетическим и условно воспитательным — вот уже 150 лет колеблется все преподавание литературы в России, с 1850-х до 2018 года.

Но если раньше проблемы эти не выходили на первый план, то в нашу эпоху глобализации, масштабных миграций, стирания национальных границ и спада интереса к словесному искусству вся эта старая система скрипит и скрежещет своими несмазанными шестеренками и грозит развалиться. Мы слышим этот скрип и скрежет зубовный.

В общем, история литературного образования подсказывает нам, что ситуацию крайне сложно изменить, не изменив всей системы, причем очень радикально.


«Между этими полюсами — условно эстетическим и условно воспитательным — вот уже 150 лет колеблется все преподавание литературы в России, с 1850-х до 2018 года».
Фото kpfu.ru



«В России список обязательной литературы для освоения в школе — это священная корова»

— Как формируется список литературы, изучаемой в школе? Вы им довольны?

— В России список обязательной литературы для освоения в школе — это священная корова. Он сакрален. Его нельзя даже обсуждать. Иначе на тебя обрушивается шквал гнева с самых разных сторон. Массово распространено мнение, что если, не дай бог, ребенок не прочитает в школе «Войну и мир», то он, прости господи, утратит русский генетический код, недополучит что-то настолько фундаментальное, что не сможет быть русским, российским гражданином.

Между тем я, как историк литературного канона, очень спокойно отношусь к тому, что кто-либо что-либо не читает в школе. И очень негативно отношусь к упомянутому мнению о катастрофичности непрочтения чего-либо для окультуривания человека. На мой взгляд, еще раз подчеркну, взгляд историка литературы и историка школьного образования, дело не в незыблемости списка литературы, а в том, что должна быть свобода выбора при небольшом обязательном ядре, это раз. И два — это метод обсуждения текста в школе, метод интерпретации. Он тоже не должен быть сакральным и незыблемым. Но с этим сложнее, потому что на выходе — ЕГЭ.

— То есть ЕГЭ — не самое лучшее, что с нами случилось?

— Нет, конечно. Но ничего взамен предложить не могу. ЕГЭ — это ведь всего лишь инструмент. Важно не превращать его в цель.

— Можно ли что-то из классики запрещать изучать в школе? Есть же прецеденты: протоиерей Русской православной церкви Артемий Владимиров, член патриаршей комиссии по вопросам семьи, защиты материнства и детства, призывает запретить произведения некоторых классических писателей. В частности, речь шла о запрете на изучение в школах произведений «Кавказ» Ивана Бунина, «Куст сирени» Александра Куприна и «О любви» Антона Чехова.

— Нельзя так ставить вопрос: что значит «запретить»? Так только градоначальники у Салтыкова-Щедрина выражались. Если речь о том, чтобы что-либо исключить из школьной программы, то я считаю, что, поскольку литературный канон, даже русский, уже настолько шире любой мыслимой программы, что все в нее втиснуть нельзя. Тем более в 10-11 классе.

Отбор текстов — вполне нормальный и правомерный путь. Совершенно необязательно, чтобы все великие тексты непременно были прочитаны в школе. Это утопия. Желание заставить школьников прочесть весь канон — оно же исходит из неосознанной предпосылки, что дети, дескать, потом уже ничего не прочтут, и потому это их единственный шанс. Для каких-то школьников это в самом деле так, но ничего страшного я в этом не вижу. Мы не можем, да и не нужно, заставлять все 100%, тотально. Это мы уже проходили в XX веке. Ничего, кроме вреда, это не принесло.


«Желание заставить школьников прочесть весь канон — оно же исходит из неосознанной предпосылки, что дети, дескать, потом уже ничего не прочтут, и потому это их единственный шанс. Для каких-то школьников это в самом деле так, но ничего страшного я в этом не вижу».
Фото newsvo.ru 


— Что можете сказать о едином учебнике по литературе?

— Ничего хорошего. Что бы министерство ни навязало сверху, единый учебник по литературе — это убийство литературы в школе как предмета, поскольку нет и не может быть единственно верного нарратива, единственно верной трактовки классических текстов. Это — факт, доказанный литературоведением и филологией XX века.

— Темы для сочинений тоже задают определенный ход мышления. Как это рассматривается в контексте того, что сегодня так много говорят о воспитании творческого, креативно мыслящего поколения?

— Сегодня в России вообще, как мне кажется, все большее расхождение между тем, что говорят в медиа и в телевизоре, и тем, как все живут в реальности и как все устроено. Это, быть может, самая большая ложь нашего времени. Вот и ваш вопрос — это ровно об этом.

— В сети ходит популярный пост со списком тем сочинений гимназистов в начале XX века. Например, «Слово как источник счастья», «Почему жизнь сравнивают с путешествием?», «Родина и чужая сторона», «О скоротечности жизни», «Какие предметы составляют богатство России и почему?», «О высоком достоинстве человеческого слова и письма», «О непрочности счастья, основанного исключительно на материальном богатстве». И все в комментариях переживают, какое же было воспитание в прошлом и как ужасно обстоят дела сейчас. Можете прокомментировать?

— Как историк, я против любой идеализации прошлого, тем более столетнего. Ностальгируя, люди почему-то забывают, что все в обществе существует не само по себе, а, как в нашем организме, в сложной взаимосвязи с другими элементами. Так вот, если думать, что то, старое дореволюционное образование, это идеальная система и мы ее «можем повторить», то это глубочайшее заблуждение, по-моему. Ничего в истории нельзя повторить, потому что система уже изменилась, в одну реку нельзя войти дважды. И, да, скажу: в дореволюционной школе проблем было не меньше, чем в сегодняшней, так что идеализировать ее — последнее дело.

Вторая часть интервью — 24 марта


Справка

Алексей Вдовин, PhD, доцент школы филологии факультета гуманитарных наук Высшей школы экономики. Исследователь творчества Николая Некрасова, Ивана Гончарова, Льва Толстого, Виссариона Белинского, Николая Чернышевского, Николая Добролюбова. Автор книги «Добролюбов: разночинец между духом и плотью», «Концепт «глава литературы» в русской критике 1830—60-х годов» (2011); редактор и составитель книг «Хрестоматийные тексты: русская педагогическая практика и литературный канон XIX века» и «Москвитянин" против «Современника»: литературно-эстетическая полемика в России первой половины 1850-х годов».


Источник : https://realnoevremya.ru/articles/92495-istorik-vdovin-o-tom-pochemu-russkie-stali-menshe-chitat

Автор
Наталия Федорова
Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе