Элина Быстрицкая: «Актёры в одном лице и инструмент, и художник»

26 апреля исполнится ровно год, как не стало народной артистки СССР, лауреата премии Правительства РФ в области культуры, ветерана Великой Отечественной войны Элины Авраамовны Быстрицкой.
В память о ней мы публикуем интервью, которое состоялось в феврале 1993 года.

— Элина Авраамовна, несколько лет назад в одном из интервью вы сказали: «С 1971 года я начала ощущать давление, причины которого мне не ясны до сих пор… Мои возможности не имеют выхода». Вы так и не нашли этому объяснение?

— И не найду никогда! Потому что не могу понять, с чем всё это связано!..

В Малом театре у меня тридцать пятый сезон. Последние десять лет ни одной премьеры! Доигрывала свой репертуар или заменяла заболевших актрис в уже готовых спектаклях. В начале этого сезона за две недели я «вошла» в сложнейшую роль в спектакле «Дядюшкин сон» — Марья Александровна Москалёва.

Но это не значит, что я десять лет не работала. Новые работы, конечно, были, но, повторяю, увы, не в Малом театре. Сыграла восемь женских образов в спектакле «Случайный вальс» по книге «У войны не женское лицо» белорусской журналистки Светланы Алексиевич на сцене Московского театра эстрады. Подготовила концертную программу, с которой выступала не только в Москве, но и в Санкт-Петербурге, других российских городах. То есть со зрителем я не расставалась. Вела курс на кафедре актёрского мастерства в ГИТИСе, а теперь преподаю в Театральном училище им. М. С. Щепкина при Малом театре. Восемнадцать лет отдала работе в Федерации художественной гимнастики СССР…

Человек должен находить занятие, которое поддерживает его интеллект, интерес к жизни. Я убеждена в том, что энергия, помогающая актёру создавать тот или иной образ и выходить на сцену, если не находит выхода — становится для него смертельно опасной. Он либо спивается, либо бросает основную работу и начинает заниматься непонятно чем, в итоге теряет здоровье. Случаи, когда актёры попадают в психиатрические или неврологические лечебницы, не единичны…

— Вере Комиссаржевской принадлежит, напротив, такое признание: «Когда у меня нет мучений — я страшно несчастна».

— Каждый выход на сцену — это очень большое физическое потрясение, и актёр, который слишком долго «простаивает», неизбежно теряет форму. Поэтому сейчас для меня «Дядюшкин сон» — спасение…

— А что же кинематограф?

— В кино я снимаюсь… Вообще же у нас в стране, по-моему, никто не заинтересован в том, чтобы актёры, которые заслужили внимание и любовь зрителей, продолжали творчески развиваться, чтобы их талант и профессионализм были востребованы.

В прежние времена какой бы фильм ни снимался, он всё равно был обречён на успех. И каждый возвращал затраченные на него средства. Сейчас положение изменилось. Настолько, что трудно представить: кто снимает фильм, почему и как?..

— Вы профессор. У вас огромный опыт и знания. Интересно, кто ваши учителя?

— Я должна была быть актрисой украинского театра. А судьба сложилась так, что после окончания в 1953 году Киевского государственного института театрального искусства им. И. К. Карпенко-Карого несколько лет работала в Русском драматическом театре в Вильнюсе. В Киеве моими педагогами были Иван Иванович Чабаненко, Полина Моисеевна Нятко, Леонид Артёмович Олейник, мастера Киевского украинского драматического театра им. И. Франко Наталия Ужвий, Амвросий Бучма и многие, многие другие.

Начала сниматься в кино я довольно рано. Ещё будучи студенткой, попала в фильм, где играли Николай Крючков и Елена Тяпкина, — «“Богатырь” идёт в Марто» (1954). Позже оказалась в одной картине с Софьей Гиацинтовой, Эрастом Гариным, Александром Лариковым, Сергеем Бондарчуком, Евгением Самойловым и Евгением Лебедевым — «Неоконченная повесть» (1955).


Художественный фильм «Неоконченная повесть»

Очень многое в творческом плане дала мне работа в фильме «Тихий Дон» (1957–1958), где снималась целая группа талантливейших актёров. Сергей Герасимов — один из самых лучших педагогов в истории нашего кинематографа. Я убеждена в этом. Он ещё один мой «университет».

А кроме того, блистательная плеяда актёров Малого театра. Я пришла туда, когда там ещё играли Евдокия Турчанинова, Александра Яблочкина, Вера Пашенная, Дарья Зеркалова, Елена Николаевна Гоголева, Михаил Жаров, Михаил Царёв, Игорь Ильинский, Николай Рыжов… Каково с ними работать рядом?! Нужно было держать уровень!.. Елена Митрофановна Шатрова — какой мастер прекрасный! Это же счастье работать вместе с ней! Она была щедра на оценки: открыто могла сказать, если что-то исполнено плохо, но и не молчала, если роль сыграна хорошо. В одной из небольших ролей я ей очень понравилась. Она подошла, взяла меня за руки и воскликнула своим серебряным голосом: «Мастер, мастер!..» Это же высочайшая оценка!..

Я назвала вам основные фамилии, но, наверное, кого-то упустила. В общем, всех, с кем работала, считаю мастерами высочайшего класса.

Фото "Артисты Малого театра Михаил Жаров, Елена Гоголева и Михаил ...

Артисты Малого театра Михаил Жаров, Елена Гоголева и Михаил Царев на репетиции

— Артист, как известно, находится в немалой зависимости от драматургического материала, от режиссуры. Не сковывает ли это свободу творческого поиска?

— Для меня существует такое понятие, как актёрская кладовая. И количество содержимого в ней зависит от нашего жизненного опыта, уровня фантазии, всего того, чем одарила нас природа. Мы сами в одном лице как бы и инструмент, и художник. Мой голос, моя пластика, моё сердце, глаза, слёзы, мысли — это всё живое! Если живописец оставляет себя на полотне, композитор — на нотной бумаге, писатель — на страницах книг, то актриса своим живым ощущением, своим духовным и физическим «я» обязана выполнить художественную задачу. Допустим, одному совсем не сложно начать фантазировать. И моментально всё оживает. И появляются и голубые небеса, и зелёные рощи, когда всё довольно серо и скучно вокруг. Оживлять такие картинки, по-моему, больше счастье.

Что даёт нам драматургия? Поступки и направление, в котором мы идём. И зритель судит о нас по поступкам, отождествляя актёра с ролью, если та сыграна удачно. «Как вы могли, любя Гришку, стать любовницей Листницкого?» — такой упрёк звучал в мой адрес после «Тихого Дона» не однажды… Но поступки-то героя запрограммированы автором!.. Мы надеваем то платье, которое для нас уже приготовлено. И в душу вкладываем то, что нам уже дано. А вот система приспособлений к роли — это наше, это то, что мы должны найти в себе сами. Правда, есть режиссура, которая и это забирает себе. И тогда идёт насилие над актёрским творчеством. Я этого очень не люблю. И быть может, в том, что у меня случаются «простои», виновата моя независимость. Но, быть может, и что-то другое…

— То есть вы как актриса беззащитна перед режиссёром?

— Не могу сказать, что я беззащитна… Но в молодости со мной однажды произошла такая история. Во время съёмок той самой картины «“Богатырь” идёт в Марто», где я играла радистку на корабле, один оператор мне сказал прямо: «Я тебя так сниму, что больше никто никогда тебя снимать не будет!» Решил меня таким образом «наказать». Тем не менее я не покорилась… К счастью, успела попасть в картину «Неоконченная повесть» до того, как «“Богатырь”…» вышел на экран… Увидев меня в той роли, Фридрих Эрмлер воскликнул: «Если бы я посмотрел фильм раньше, ты бы у меня не играла!»

— Значит, с режиссёрами вам везло?

— Очень везло. Владимир Браун — мой первый фильм «В мирные дни» (1950), снятый на Киевской киностудии. Затем замечательные режиссёры Фридрих Эрмлер («Неоконченная повесть»), Михаил Ромм («Убийство на улице Данте», 1956 — правда, здесь я роль потеряла: заболела), Сергей Герасимов («Тихий Дон»), Юрий Егоров («Добровольцы», 1958).

Как Элина Быстрицкая в "Тихом Доне" Аксиньей стала: dubikvit ...

Художественный фильм «Тихий Дон»

А в Малом театре я хотела бы прежде всего назвать Бориса Бабочкина, Леонида Варпаховского (хотя я работала с ним мало и опыт работы был негативным, всё равно считаю его интересным режиссёром), Леонида Хейфеца, Петра Фоменко…

— У вас много завистников?

— Не знаю… Думаю, как у всех, у кого благополучно сложилась судьба.

— Но когда женщина не только талантлива и умна, но и красива, в злых языках недостатка она явно не испытывает?..

— Красоту — это же мама с папой дали! — простить могут. Правда, обязательно скажут при этом: «Да, красивая актриса» — и поставят многоточие. За привлекательной, эффектной внешностью вроде бы ничего другого и нет… Такое мне приходилось слышать. Не только в свой адрес. Но и в адрес тех актрис, которые были очень хороши собой…

— Вы верите в судьбу?

— Конечно, верю. Но судьба — это ещё и сумма усилий, которые я в состоянии приложить для того, чтобы задуманное получилось. Думаю, что мне предназначено иногда плыть и против течения, испытывать давление и не поддаваться ему. И достигать каких-то очень заманчивых высот. Но только трудом.

— Какие слова из сыгранных ролей созвучны сегодня вашему душевному состоянию?

— Баронесса Штраль говорила: 

Подумаешь: зачем живём мы? для того ли,

Чтоб вечно угождать на чуждый нрав

И рабствовать всегда! Жорж Занд почти что прав!

Элина Авраамовна Быстрицкая (биография, 29 фото) | Актрисы ...

Элина Быстрицкая в роли баронессы Штраль в спектакле "Маскарад"

— Неожиданное совпадение: готовясь к интервью, я предположила, что вам мог бы вспомниться «Маскарад», и остановилась на том же монологе баронессы Штраль, которым открывается второе действие драмы, но выписала строки, идущие после тех, что вы процитировали:

Что нынче женщина? создание без воли,

Игрушка для страстей иль прихотей других!

Имея свет судьёй и без защиты в свете,

Она должна таить весь пламень чувств своих

           Иль удушить их в полном цвете…

— Надо же… Почему я произнесла сейчас именно те слова? Наверное, потому, что в них выражен характер женщины, которая не хочет мириться с тем, что происходит вокруг неё. Наверное, поэтому…

 


Автор
Елена Константинова
Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе