«Ледяное сердце» с античным трагедийным накалом

ТЕРМЕНВОКС – ГОЛОС ЛЮБВИ И… ЖИЗНИ

Этому спектаклю потребовалось время, чтобы «угнездиться» в моем сознании он долго там «ворочался», всю ночь… На следующий день после премьеры проснулся рано утром со светлым чувством: совмещение файлов прошло успешно…

Знаете, что нас… примирило, - терменвокс.

Режиссер-постановщик спектакля художественный руководитель Волковского театра народный артист России Валерий Кириллов нашел воистину КОСМИЧЕСКИЙ «голос» для Леля…

Когда в антракте «кирилловский» Лель актер Никита Ерохин «ворожил» с изобретением Льва Сергеевича Термена - глаз не отвести!

В начале второго действия, когда публика заняла свои места, «из рук» Никиты полились божественные звуки – КОСМИЧЕСКИЕ. И стало понятно, почему весь сыр-бор вокруг «этого» Леля!

Терменвокс - очень сильный акцент и… «послание» постановщика. Кириллов сместил акценты и поставил пьесу, где главная действующая сила не Снегурочка, а слуга и гимнопевец бога Ярилы Лель, в его руках - чудодейственное «лекарство» от «ледяного сердца». К его голосу и мелодии сердца приглашает прислушаться режиссер – действующих лиц и публику.

Терменвокс дал публике подсказку, кого постановщик считает «главным» действующим лицом в спектакле – не Снегурочку с ее ледяным сердцем, а златовласого Леля, «исцеляющего» «сердечную остуду» своей музыкой. В пьесе Островского и постановке Кириллова этот «диагноз» ставит Царь Берендей, его пафос поднимает «сказку» до уровня античной трагедии и позволяет ранжировать персонажей в системе координат «заболевания»: кто его вызвал и, соответственно, «виноват», кто им болен и в какой степени, а кто его «лечит» и приводит человека «в норму».

Терменвокс в руках Леля задает космические стандарты «нормы» и «патологии» в Любви. «Баллада о любви» Владимира Высоцкого звучит в финале спектакля как гимн Богу Яриле – не только Солнцу, но и Любви и Жизни. Как древний трагедийный КОММОС, исполняемый a tutti – всеми актерами на сцене. Публика тоже подпевала.

Картезианский пафос максимы Высоцкого формулирует закон Вселенной Любви Валерия Кириллова и всей труппы - в контрапункт Термену: «Я люблю - и, значит, я живу!»

Валерий Юрьевич вернул ярославской публике не только текст Островского (юбилейный подарок драматургу  спустя 100 лет с первой постановки в Волковском театре), но и придал русской драме и всей постановке античный трагедийный пафос.



«СЕРДЕЧНАЯ ОСТУДА»

Первое появление Снегурочки уже символично: она предстает перед отцом Морозом и матерью Весной-Красной «в шаре»… Когда они решили отправить ее «в люди» к берендеям с пожеланиями счастья, она кричит им вслед: «Какое оно - счастье? В ком, в чем его искать?» Свой первый горький опыт Снегурочка описывает сама: «Ласки нет во мне…» Вот она - трагедийная «болевая» точка. До всечеловеческого масштаба ее «поднимает» Царь Берендей в диалоге с Ближним боярином Бермятой – «сердечная остуда»:

Короче, друг, сердечная остуда
Повсюдная, — сердца охолодели,
И вот тебе разгадка наших бедствий
И холода: за стужу наших чувств
И сердится на нас Ярило-Солнце
И стужей мстит. Понятно?

Понятно! Вот он – «гнев божий». «Сердечная остуда» - синтез Островского и древней античной трагедии. Труппа Волковского театра блестяще справилась с поставленной режиссером задачей. В «перипетиях» актеры по-эсхилловски трагедийно противостояли року и судьбе, по-еврипидовски боролись с собственными страстями и даже по-аристофановски достигали вершин трагического в комическом. Настоящий КАРНАВАЛ СТРАСТЕЙ – именно так постановщик определил жанр спектакля.



ВОЛКОВСКИЙ АКТЕРСКИЙ АНСАМБЛЬ

Каждый сценический персонаж в новой постановке в своих монологах, диалогах и массовых сценах «решал» режиссерскую задачу. Основной трагедийный пафос, по воле режиссера, пал на «молодых», волковцев первого сезона - Анастасию Савкину (Снегурочка), Эрика Тарханидиса (Мизгирь), Маргариту Провоторову (Купава), Никиту Ерохина (Лель).

Основа сюжета – у Островского и Кириллова - эволюция «заледенелой» девочки-подростка 15-летней Снегурочки в исполнении Анастасии Савкиной в первом отделении в юную и страстную, с налетом смерти деву в кульминации второго действия.

Анастасия Савкина в роли Снегурочки играла «ломкого» и «замороженного» подростка - в речи и пантомиме. Ее игра стала горяче-страстной в финале действия второго. Вся боль ломающегося (еще не тающего) льда в ее душе чувствовалась в ее диалоге с отцом Морозом и матерью Весной-Красной – перед обретением Любви. В финальном монологе Снегурочка «очистилась» всепрощением Любви – и растаяла...


Акробатические номера Анастасии Савкиной с Никитой Ерохиным на полотнах раскрыли ломкость тел их персонажей в невесомости и хрупкость их «сосудов» для всепоглощающей страсти любви.

Никита Ерохин в роли Леля передал воздушность и даже эфирность пастушка и… стать златовласого слуги Бога Солнца Ярилы.

В руках Никиты ТЕРМЕНВОКС воплотил синтез музыки и плоти. В движениях рук актера рождались неземные звуки. Только такая - неземная - музыка может разбудить земные тела. Только такую музыку можно назвать если не божественной, то священной – «музыкой сфер». Сфера музыки Леля иная, чем кокон-сфера Снегурочки в первом эпизоде. Она бесплотная, эфирная.

«Этерон» - эфир, так назвал свой инструмент сам Лев Термен. В руках Леля поет сам эфир. Любовь – это эфир. Любовная страсть – это эфир.

Терменвокс «вплетается» в каждое появление Леля на сцене, он стал его темой – лейтмотивом.

Эрик Тарханидис в роли Торгового гостя Мизгиря показал в финале поистине античную трагедийную мощь смертоносной страсти (невольно вспоминается Ясон в исполнении этого актера в постановке «Медеи» в учебном театре Ярославского театрального института имени Фирса Шишигина)

Маргарита Провоторова в роли Купавы раскрыла силу страсти обиженной и поруганной девичьей любви.

Акробатические номера Маргариты Провоторовой и Эрика Тарханидиса на полотнах символизируют «муки страсти» Мизгиря и Купавы во плоти.

Трагедийное Еврипида и комическое Аристофана соединились в образах Бобыля Бакулы в исполнении Юрия Круглова и Виталия Даушева и его жены Бобылихи в исполнении Натальи Асанкиной и Елены Шевчук. Актеры нашли яркий прием в описании характера своих персонажей - их ЦОКАЮЩУЮ поступь, вкрадчивую и скользящую – по сцене и в жизни. В этих «шажках» чувствовались античные котурны…

Смерть Бобыля «в танце» - вершина трагедийного исполнения комической роли. Сам танец-пантомима имеет чистые трагедийные корни. А эпизод «смерти Бобыля» в исполнении Юрия Круглова и Виталия Даушева можно монтировать в фильм - «встык»: вот он танцует, вот он падает, вот берендеи волокут его и – на нем – его Бобылиху…


Комичны массовые эпизоды с участием волковского «хора». В комических сценках «бабьего бунта» противостоят рассерженные берендейки и провинившиеся перед ними (из-за Снегурочки) берендеи. Среди берендеек «запевали» и задавали тон «перебранке» Радушка в исполнении Юлии Знакомцевой и Малуша в исполнении Марии Мавриной. А среди берендеев – Курилко в исполнении Кирилла Искратова. Комична «роль» Малыша в исполнении Семена Сальникова – его берендей «онемел» от возмущения и мог только «мычать», зато хор берендеев подхватывал и артикулировал за него. Комично противостояние задиры Брусило в исполнении Михаила Емельянова и «чужака» Мизгиря в исполнении Эрика Тарханидиса – это первое появление Мизгиря в спектакле.

В массовых сценах актеры Волковского театра показали высокий класс в постановочных боях под руководством Виталия Новика. Кульминацией стало избиение батогами Леля и Греховодницы в исполнении Яны Иващенко и Ольги Старк.



АНТИЧНАЯ ГЕОМЕТРИЯ И МИФОЛОГИЧЕСКАЯ ГЛУБИНА

Античные мотивы чувствовались в костюмах Оксаны Богданович. В античном сочетании белого с золотом в нарядах Берендея и его свиты. Античный пурпур и золото в одеждах Елены Прекрасной. Всполохи красно-оранжевых лоскутов в весенних, белое с зеленым орнаментом в летних одеждах берендеев, пестрое конфетти на белом фоне в их костюмах зимой и в одеждах Масленицы в исполнении Евгении Долговой.

«Говорящий» контраст художник по костюмам использовала в одеяниях Ильи Варанкина и Ануара Султанова в ролях Шамана и Лешего – белое и черное, в диалоге. Шаман с белыми ангельскими крыльями - Ануар, Леший тоже с ангельскими крыльями в черном - Илья.

Языческие маски берендеев в массовых сценах усилили ассоциации с античным хором в новой постановке Волковского театра.

Геометрия в костюмах перекликалась с геометрией в декорациях и сценографии.

Солярные символы в декорациях Эдуарда Гизатуллина созвучны с линиями и срезами «бревен» в помостах и фигурах «троянских коней» - громадного для Берендея и махонького для Юной Снегурочки в исполнении Василисы Искратовой. Маленькую Василису буквально привязали - к голове ее лошадки – длинными запашными рукавами. На поклоне актеры по эстафете трогательно передавали ее – из рук в руки.

Световые и цветовые решения Антона Пономарева вращались вокруг мифологических символов. Зрителю XXI века центральный символ в сценографии спектакля напомнит джеймс-кэмероновскую Эйву из «Аватара». На самом деле Древо жизни - древний, исконно мифологический, соединяющий явь и навь символ мироздания. Вот и кирилловская «эйва» связала сказочный сюжет с трагедийным, поверхностные смыслы с глубинными, мифологическими.

Цветовая пунктуация резонировала с глубоким и бесстрастным синим и ледяным, с насыщенным и архистрастным красным, с промежуточными оттенками спектра, иногда в одном эпизоде. Цвет соединял явь и навь постановки и режиссерской задумки.



МУЗЫКА СФЕР
Музыка Виталия Балдыча в новой постановке приоткрыла свои магические корни. Новая постановка в Волковском театре - едва ли не единственный пример сценического использования терменвокса на современной сцене. Терменвокс в Волковском театре появился благодаря идее Георгия Утлинского, его переписке с правнуком Льва Сергеевича Петром Терменом, который активно пропагандирует детище своего прадедушки, сам много концертирует и преподает. Он лично прислал терменвокс в театр.

«Вокализ» для терменвокса у Виталия Балдыча получился такой же безграничный и бездонный, как и его прототип у Рахманинова, с умопомрачительными верхними нотами – в самое «сердце» бездонного космоса (если у космоса вообще есть это «сердце»).

Каждый вокальный номер в новой постановке – гимн. Татьяна Коровина и Людмила Пошехонова в роли Весны-Красны открыли спектакль гимном Весне. Заключительный гимн не Балдыча - Владимира Высоцкого, его «Баллада о любви», - звучал по-настоящему гимново - Солнцу-Яриле - в исполнении хора мощных голосов. Публика любовалась голосами актеров в их сольных партиях - Ануара Султанова и Ильи Варанкина, Татьяны Коровиной и Людмилы Пошехоновой, Натальи Асанкиной и Елены Шевчук, Ольги Старк и Алексея Кузьмина, Яны Иващенко и Семена Иванова, Анастасии Савкиной и Никиты Ерохина, Эрика Тарханидиса и Маргариты Провоторовой, Ильи Коврижных и Николая Лаврова, Юрия Круглова и Виталия Даушева.

Михаил Китайнер написал тексты для зонгов, которые с честью выдержали двусторонний «прессинг» рифмованной прозы Островского и балладного стиха Высоцкого и подарили современную интонацию персонажам 21 века.

Рифмованная и ритмичная «речь» Островского в пьесе «Снегурочка» гармонировала с чеканной речью волковских актеров. Валерий Кириллов вернул высокое искусство артикулированной сценической речи. Блистательные сценические образцы трагедийной интонации показали Илья Варанкин и Ануар Султанов, Анастасия Савкина и Эрик Тарханидис, Маргарита Провоторова и Никита Ерохин, Евгений Мундум и Николай Зуборенко, Ольга Старк и Алексей Кузьмин, Яна Иващенко и Семен Иванов, Юлия Знакомцева и Мария Маврина. Славно!



СПОРТИВНЫЕ СТРАСТИ

Постановщик возродил древнюю традицию и позиционно соединил театр и спорт в одном спектакле. «Воздушная акробатика» на полотнах (иначе называется – «aerial silk») стала символом страстей - душевных и плотских. Впервые в воздухе (в эфире) появляется Снегурочка перед берендеями. В воздухе «сливаются» и «вращаются» Снегурочка и Лель. В воздух взлетает оскорбленная Купава. В воздухе страдает смертельно раненый прямо в сердце Мизгирь. Актеры делают это мастерски - тут тебе и подъемы, и обмотки, и обрыв.

Актеры Волковского театра добавили к своему драматическому мастерству недюжинные акробатические «скилы», сродни цирковым - на лошадях, в солярных центрифугах, на помостах.

В новом спектакле участвуют мастера спорта России Егор Ларичев, Иван Охотников, Анастасия Фалина и мастер спорта международного класса Александра Баушева под руководством заслуженного мастера спорта России Евгения Иванова.

Акробатические номера актеров и спортсменов рисуют все виды страсти – тягучую и крученую (на полотнах), прыгучую и точеную (на батутах).

Было еще и скольжение – на роликах – в исполнении Ильи Варанкина в роли Лешего и Тени Снегурочки и Евгении Долговой в роли Масленицы.


Проект постановки спектакля «Ледяное сердце» по пьесе А.Н. Островского «Снегурочка» – победитель конкурса Минкультуры России на предоставление государственной поддержки (грантов) театральным и музыкальным коллективам для реализации творческих проектов. Реализуется совместно с Благотворительным фондом поддержки и развития театра имени Фёдора Волкова.

Поделиться