Статуя несвободы

"Рабочий и колхозница. Личное дело" в выставочном зале "Рабочий и колхозница".
Проект сотрудников МВО "Манеж", кураторов Андрея Паршикова и Веры Трахтенберг, повествует об истории павильона СССР на Всемирной выставке в Париже 1937 года и главного элемента постройки — скульптуры Веры Мухиной "Рабочий и колхозница". 

Выставка подается как итоговый результат многолетнего исследования и выглядит единственно правильным высказыванием о советской эпохе в прошедшем году, богатом на попытки осмыслить соцреалистическое прошлое. Рассказывает ВАЛЕНТИН ДЬЯКОНОВ.

Статуя Веры Мухиной "Рабочий и колхозница" — символ тоталитарного насилия и уравниловки, мечта об утопии равенства (полов в том числе), логотип "Мосфильма" и СССР в целом — почти за 80 лет своего существования обросла многочисленными трактовками и интерпретациями. Так что главный принцип выставки "Личное дело" — показать максимум художников, расположившихся в тени знаменитой скульптуры — выглядит правильным. Кураторы, что важно, руководствовались не своими симпатиями и политическими взглядами, а дали место всем: от левака Дмитрия Гутова до известного поклонника евразийской идеологии Алексея Беляева-Гинтовта. Но на этом заслуги кураторов не заканчиваются. Они, в отличие от коллег, пытающихся показать искусство прошлого как эстетический феномен вне политики ("Романтический реализм", "Художники ВДНХ"), четко понимают две вещи.

Во-первых, скульптура Мухиной — это не столько продолжение великой традиции фигуративного искусства (хотя ее и можно представить как вариацию античных "Тираноборцев"), сколько феномен технического развития XX века. Поэтому выставка начинается с громадного фрагмента старого каркаса "Рабочего и колхозницы", похожего на современную ему абстрактную скульптуру европейского и американского модернизма. Начинка шедевра не менее важна, чем оболочка. Во-вторых, кураторы осознают, что делать выставку о столь чувствительном моменте, как 1937 год, без документов невозможно. Так что здесь не только обсуждения и стенограммы, личная переписка архитектора павильона и автора идеи Бориса Иофана и Мухиной, но и редкости вроде перевода отзывов французской и международной публики, оставленных в соответствующей книге на Всемирной выставке. И конечно, большую роль играют здесь открытки и старые фотографии, на которых советский павильон стоит прямо напротив немецкого. Идея противопоставить державы принадлежала французским организаторам. А воспоминания главного архитектора нацистской Германии Альберта Шпеера, расположившиеся в библиотечном разделе выставки, существенно дополняют картину: он вспоминает, как случайно наткнулся на макет советского павильона и решил построить немецкий как решетчатый заслон перед поступательным движением пролетариата. Война, в общем, началась сначала как столкновение символов и уж потом переросла в величайший конфликт XX века на территории Европы.

Единственным недостатком выставки следует признать хронологию. Вернее, тот факт, что с Мухиной и Иофана все начинается, а предыстории, проливающей свет на стиль и родословную статуи, практически нет. Лишь эскиз Мухиной для памятника Свердлову, представляющий собой экспрессивное изображение ангела с венком, подсказывает зрителю интересный сюжет. Ведь "Рабочий и колхозница" — это продолжение изобразительной традиции, связанной с культом демократической государственности, который возник в формах неоклассики во Франции после революции (в "Клятве Горациев" Жак Луи Давид повторяет позы тех же "Тираноборцев"). Пожалуй, самое яркое выражение этого культа — статуя Свободы на океанских воротах в США, сделанная опять же французом Огюстом Бартольди. Вера Мухина, в свою очередь, училась у Антуана Бурделя, ассистента Родена, автора многочисленных аллегорических монументов во славу республики. Так что "Рабочий и колхозница" пришли к нам не столько из Древней Греции, сколько из Парижа, что логично, и по своему происхождению должны были бы славить свободу и демократию. Но монументальные фигуры советских тираноборцев возникли в 1937-м, в эпоху тирании, а в 1990-е статуя как раз чувствовала себя не очень хорошо и многие годы ветшала. Эти трудности перевода метафор и символов очень интересны — с ними отличная выставка была бы эталонной.
Автор
Валентин Дьяконов
Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе