И дело не в том, что это — Дума, смеяться над которой считается хорошим тоном, и «Единая Россия», смеяться над которой считается хорошим тоном особенно, и конкретный депутат Яровая, само имя которой принято встречать яростным улюлюканьем... В конце концов, дух веет, где хочет, так почему бы ему — хотя бы для разнообразия — не повеять и в Думе? Да и улюлюканье рукопожатных, они же неполживые, они же изряднопорядочные, во всей его (улюлюканья) самохвальной креативности, для меня не указ... А если и указ, то только подлежащий истолкованию прямо противоположным образом: если Евтушенко против колхозов, то я — за...
Виктор Топоров. Фото Светланы Васиной
Но я ведь и сам — принципиальный противник преследований за мыслепреступление, включая пресловутую 282 статью. Публичное выражение собственных взглядов и убеждений, в том числе и откровенно (или потенциально) людоедских, на мой взгляд, ненаказуемо. Точнее, оно, разумеется, наказуемо, но не государством, а обществом, — гражданским обществом или недогражданским, — это уж смотря как смотреть. Естественно, кроме прямых призывов к насилию (к войне, к вооруженному восстанию, к террору, к резне, к погромам, к индивидуальным физическим расправам), — но, строго говоря, такие призывы следует трактовать как подстрекательство к совершению вышеперечисленных преступлений — и карать за них в соответствии с теми или иными статьями действующего УК. А высказывания, не содержащие призывов к насилию, по-моему, не влекут за собой уголовной ответственности.
Такая позиция весьма неудобна. Если человек, допустим, придерживается фоменковского летоисчисления (и пропагандирует его), или убеждает нас в том, что Солнце вращается вокруг Земли, или в том, что у осциллографа имеется стрелка, — высмеивать его можно, а наказывать, разумеется, не за что... А вот если человек верит, допустим, в «кровавый навет» (то есть в то, что иудеи используют при приготовлении кошерной пищи кровь христианских младенцев, ими предварительно умерщвляемых) и пропагандирует этот варварский миф, — то как быть с ним? Сегодня его осудят все по той же 282 статье (за разжигание национальной и религиозной розни) — и это, на мой взгляд, неправильно, — ведь человек всего-навсего высказывается. Хотя и понятно, что от подобных высказываний до прямого призыва к насилию всего один шаг. Причем короткий. Однако черта не перейдена, шаг не сделан, уголовная ответственность не наступила.
Такова, повторяю, лично моя позиция. Однако, оглядевшись по сторонам (а живем мы все-таки не на острове), я вижу, что никто в мире — в цивилизованном, как принято говорить, мире — этой позиции не разделяет. Напротив, повсеместно распространено право на запрет, а точнее — право на один запрет (по аналогии с правом на один звонок, который имеет право сделать из полицейского участка задержанный). И, как правило, этот единственный запрет напрямую связан с основами национального самосознания, иначе говоря, с тем, что наш президент недавно назвал «духовными скрепами» — и государства, и общества.
Так, в независимой Украине запрещено отрицание голодомора — и понятно, почему. А в ататюрковской Турции, наоборот, запрещено признание армянской резни — и тоже понятно, почему (хотя в данном случае и вопреки очевидным фактам). В Германии запрещено отрицание Холокоста, во Франции тоже. С Германией случай ясный, а что касается Франции, то уместно вспомнить горькую шутку о том, как сильно удивились французы, узнав, что во второй мировой воевали на стороне союзников... Украина — это страна, в которой разразился голодомор, — такова, прошу прощения, духовная скрепа. Турция — это страна, которая НЕ устроила армянскую резню (хотя на самом деле устроила). Германия — это страна, ответственная за Холокост, — и да, эту ответственность в существенной мере разделяет с нею Франция... Таким образом, основа национального самосознания может быть связана как с бедой (Украина), так и с виной (Германия, частично Франция) или с отрицанием вины (Турция)... А что же Россия?
А для России важнейшей духовной скрепой является трагедия ВОВ и гордость Победы. Поэтому все попытки оспорить, умалить, а то и осмеять оба этих фактора (о таких попытках я написал в майской колонке «Пятая колонна пошлости», а уже после ее публикации прошли скандальные выступления Леонида Гозмана и Михаила Берга и буквально только что — к 22 июня — хрюкнул Егор Просвирнин, в очередной раз взвизгнул Альфред Кох и назвала Мемориал Героям России «кладбищем домашних животных» Ольга-Кошелек-Романова) должны пресекаться оперативно, жестко и даже безжалостно. Должны пресекаться — кем? На мой взгляд, все-таки обществом. Но если общество не в силах остановить эту мразь, то ему, может быть, и впрямь стоит препоручить эту малоприятную (и далеко не демократическую), но жизненно важную обязанность государству. Которое в таком случае воспользуется неписаным, но по умолчанию признаваемым в международном сообществе правом на один запрет.
Виктор Топоров
Известия