Имя нации

Неизбежные изменения, проблемы преподавания, отношение государства – вот что определяет сегодняшнее состояние русского языка. Чтобы это состояние не стало критическим, требуется объединение усилий пользователей и профессионалов

На вопрос, что сегодня происходит с русским языком, ответ один: ничего. Мы, те, кто говорит на русском языке с детства или специально изучает его, слава богу, не перестали понимать друг друга. Профессор понимает слесаря, а слесарь — жителя Москвы и Дальнего Востока. А то, что происходит с языком, происходит с нами самими: мы стали употреблять неисчислимое количество иностранных слов и сленга, мы безграмотно пишем, наши дети мало читают. Но стеная «русский язык сложный, его надо упростить», «заимствования нас задушат, вернемся к истокам», «ситуация критическая, мы его теряем», легче снять с себя ответственность. Ситуация не нова. От Петра и доныне с каждым новым поворотом в истории нашего государства мы спешим спасать язык.

Вот и сейчас носителей русского языка тревожит снижение общего языкового уровня, ибо оно воздействует непосредственно на коллективный разум. «Дмитрий Лихачев однажды заметил, что о нравственном здоровье нации можно судить по состоянию ее библиотек. Я бы добавил, что об умственном здоровье нации можно судить по состоянию ее языка: чем язык беднее, тем ниже умственное развитие его носителя», — говорит доктор филологических наук, председатель правления Гильдии лингвистов — экспертов по документационным и информационным спорам Михаил Горбаневский. Конечно, не только за счет языка можно сохранять и наращивать интеллект нации, но без языка этого точно не сделать. Русский философ Георгий Федотов дал такое определение языку: «Язык не есть простое средство обмена мыслей. Язык есть имя нации как особого духовно-кровного единства, создающего свою культуру, то есть царство идеальных ценностей».

Языковые одежды

Когда говорят, что русский язык трудный, имеют в виду в основном грамматику. Это правда. У нас непростое письмо, потому что оно звукобуквенное: мы часто пишем слово не так, как произносим. У нас непростой синтаксис с пунктуационной вариативностью, чему бы надо радоваться, ведь синтаксический строй предложения отражает мысль, значит, она у нас не плоская и не одномерная. Русская грамматическая система стройная, величавая и разветвленная, да, ее непросто постичь, но, постигнув, изумишься. Мало того, по мнению многих языковедов, наш язык последней реформой 1956 года максимально упрощен. И все равно, стонем мы, трудно. После перестройки решение проблемы лингвисты увидели в широко обсуждавшейся в СМИ грамматической реформе. Но защитники действующей системы развернули знамена, и реформа не прошла.

Однако атака началась на другом фронте, и у грамотных людей сложилось впечатление, что наступило светопреставление. Вдруг в нашу орфографию вернулись упраздненные еще после революции «еры» и появились «трактиръ» и «банкъ», все слова в названиях организаций стали писаться на иностранный манер с прописных букв: Замечательная Инвестиционная Компания, сложные слова — соединяться по американскому образцу с большими буквами внутри: «СтройДомТам». А хлынувшие заимствования, в основном эти птичьи англицизмы! А лавинообразный характер современного словообразования, когда новые производные слова входят в употребление не постепенно, как это бывает в периоды спокойного языкового развития, а одномоментно: балдеть, забалдеть, прибалдеть, обалденный, обалденно, балдеж, балдежный! Наконец, за пределы устной бытовой речи вышли и буквально затопили все современное русское языковое пространство потоки сниженной, просторечной, жаргонной, а подчас и непечатной лексики.

Как лингвистическое сообщество реагирует на запросы человеческого, пытаясь их унять и ввести в рамки? Новыми словарями. Надо сказать, что первые постперестроечные опыты словарей, издаваемых Институтом русского языка им. Виноградова — основной словарной кузницей, не были удачны. А вот последний — «Русский орфографический словарь. Издание 2?е, исправленное и дополненное» — хорош. Система осталась незыблема, новые орфографические реалии, в основном в правописании имен собственных и сложных слов, учтены, подведены под орфографическую норму заимствования, а кое-что и в заимствованиях, и в исконной лексике упростилось. Ответственный редактор словаря — доктор филологических наук, главный научный сотрудник Института русского языка им. Виноградова РАН, председатель Орфографической комиссии РАН Владимир Лопатин (кстати, один из авторов неслучившейся реформы) — так комментирует некоторые аспекты орфографической ситуации: «Я не считаю, что сам по себе русский язык скудеет, он как был, так и остается великим, могучим и богатым. Хочется заметить, что упреки в чрезмерном увлечении иностранными словами несправедливы. Русский язык во все эпохи своего развития много заимствовал у других языков и от этого только обогащался. При Петре I заимствования шли в основном из немецкого и голландского языков. С XVIII века вошел в моду французский. В наше время большая часть иностранных слов — англицизмы, которые особенно активно стали входить в язык после перестройки. И это естественно, ведь сферы, из которых сейчас приходят новые слова, — бизнес, управление, информационные технологии — это сферы, которые западный мир освоил раньше нас, и мы просто употребляем уже принятые в мире термины.

Другая существенная причина заимствования иностранных слов — законы языковой экономии. Часто по-русски про что-то можно сказать, употребив только сочетание слов, длинное выражение. При этом иностранный эквивалент нередко одно слово, и именно оно, скорее всего, будет заимствовано для краткости. Например, русский эквивалент слова киллер более длинный, в два слова — наемный убийца, поэтому заимствование и прижилось.

Все эти иностранные слова усваиваются русским языком в соответствии с законами собственной грамматики. Язык принимает их, перерабатывает по-своему, и одни его обогащают, а некоторые со временем отсеиваются, поскольку оказываются ненужными. Язык обогащается и развивается, как и положено живому организму.

А вот, к примеру, когда в печати проходит я “пошел гулять не смотря на дождь”, это не естественные изменения живой практики письма, а проявление безграмотности.

Но есть действительно распространенные ошибки в живой речи и на письме, не связанные с правилами. Вдруг стало чрезвычайно употребительно выражение “имеет место быть” вместо имеет место. Ведь имеет место уже означает  “существует”. Это быть кто-то однажды добавил, видимо, шутя. И выражение, воспринимаемое сначала как шутливое, потом стало серьезно употребляться даже вполне культурными людьми, хотя это оборот, засоряющий русский язык. Или взять частые с приходом нового века ошибки в употреблении составных порядковых числительных. Мы слышим: “это будет в двух тысячи шестом” илив двух тысячи седьмом году”. Это, конечно, неправильно, следует говорить в две тысячи шестом году — в порядковых числительных первые слова не склоняются. А многие начали склонять, произошло это после того, как прошел двухтысячный год, когда, действительно, первая часть слова начиналась с двух-, и после этого по аналогии многие начали говорить и “двух тысячи первый”.

Возникают и чисто орфографические проблемы, связанные с написанием частей сложных слов. Например, с элементом “мини” слова пишутся через дефис: мини-спектакль, мини-юбка. Но если этот элемент присоединяется к сочетанию слов, то и его надо писать отдельно: мини гоночный автомобиль, мини стиральная машина. Это из тех правил, которые диктуются естественными изменениями практики письма. Когда такие изменения становятся устойчивыми, они фиксируются в нормативных словарях, которыми и надо пользоваться при сомнениях в правильном написании».

Однако словари предназначены для уже состоявшихся «пользователей языка», до этого языку нужно научить.

Предмет предметов

Школьное преподавание — проблема № 1. Российские школьники, судя по нашим с ними беседам, русский язык как учебный предмет в большинстве своем не любят. Причина — скучно и трудно. Детская безапелляционность перекликается с точкой зрения преподавателей. «Основная проблема преподавания русского языка, — говорит Людмила Киричкова, учитель русского языка и литературы московской гимназии № 1566, — это отсутствие системного видения. Если преподаватель не видит язык как сложную систему связей и отношений, то он скатывается на тематическое изложение: сегодня “употребление прописных букв”, завтра “правописание наречий”. Тогда и дети начинают воспринимать русский язык как набор разрозненных правил, а кого это может увлечь?»

Два года назад «Эксперт» проводил исследование «Запрос общества к системе школьного образования» (см. «Концентрация на детстве»), где выяснилось, что в центре родительского запроса к школе — умение детей работать с текстом. Ребенок должен научиться видеть чужой текст и уметь создавать собственный. Плюс грамотно говорить и писать. И прочесть достаточно большое количество книг. И иметь суждения о них. Типовое родительское рассуждение таково: «Язык — это способ приобщения к культуре и миру. И если мы хотим, чтобы наши дети были адекватны культуре и миру, то родной язык нужно изучать в первую очередь».

Если перевести это в создаваемый сейчас компетентностный подход, то языковая подготовка должна сформировать три компетентности: инструментальную, лингвистическую и культурологическую.

Инструментальная компетентность — овладение нормами русской грамотности. Здесь поле, безусловно, должно быть расширено за счет лексической и стилистической оснащенности, чтобы речь детей была образной, точной и логичной, и за счет освоения коммуникативных техник — для взаимодействия с другими людьми.

Лингвистическая компетентность нужна, чтобы ученики понимали в общих чертах, что такое сам феномен языка. Сюда входят основные представления о языке как знаковой системе, ее функционировании, о лингвистике как науке.

Наконец, культурологическая компетентность позволяет представить язык как национально-культурный феномен: историко-этимологические сведения, социально-культурные и национальные стереотипы речевого поведения и так далее. Именно эта компетентность формирует у школьников национальное самосознание. И кто всему этому будет учить наших детей? И как?

От целого

«У меня как специалиста, занимающегося подготовкой будущих учителей, оптимистичный взгляд на проблему, — начала разговор декан филологического факультета Московского педагогического государственного университета, доктор педагогических наук профессор Алевтина Дейкина. — Сегодня система подготовки педагогов и, соответственно, система преподавания русского языка в школе претерпевает принципиальные изменения. Эти изменения называются “текстоориентированный подход” и призваны как раз ответить перечисленным вами родительским чаяниям. Текстоориентированный подход — это изучение языка от коммуникативного целого, от смысла. На примере текста с помощью лингвистического анализа постигается вся языковая система: структурные связи слов в предложении, лексика и грамматика».

Чтобы понять, что имеет в виду профессор, вам, читатель, придется перевоплотиться в ученика, скажем, десятого класса, уже базово освоившего язык, и вместе с учителем провести лингвистический анализ, к примеру, тургеневского предложения из «Отцов и детей». Попадались и речка с обрытыми берегами, и крошечные пруды с худыми плотинами, и деревеньки с низкими избёнками под тёмными, часто наполовину размётанными крышами, и покривившиеся молотильные сарайчики с плетенными из хвороста стенами и зевающими воротищами возле опустелых гумен, и церкви, то кирпичные с отвалившеюся кое-где штукатуркой, то деревянные с наклонившимися крестами и разорёнными кладбищами.

В понимании авторского текста, говорит учитель, мы движемся навстречу автору, впитывая прежде всего понятия и образы слов, которые он употребляет. При этом не забываем, что время написания произведения отражается в лексике, а это позапрошлый век. В представленном отрывке у вас, дети, могут вызвать затруднения значения следующих слов и выражений: с избёнками под наполовину размётанными крышами, молотильные сарайчики с зевающими воротищами возле опустелых гумен. Проясните их с помощью толкового словаря и ответьте на вопросы: какие образы рождают у вас выражения зевающие воротища и худые плотины? как называются эти тропы? какой суффикс показывает, что ворота большие?

Теперь с точки зрения морфологии и синтаксиса посмотрим, как автор использует лексические и грамматические значения частей речи, эмоционально воздействуя на читателя. Открывающий предложение глагол несовершенного вида попадались и следующие за ним существительные передают описание — простирающиеся перед глазами картины. Мы вместе с путешественниками едем в экипаже. Эти картины не отрывочны, они тянутся, перетекая из одной в другую, и в конечном итоге сливаются в общую, что и передается одним большим предложением с повторяющимся союзом и. Объекты, которые видят путешественники и читатель, в языке представлены как существительные — однородные члены и речка, и пруды, и деревеньки, и сарайчики, и церкви. Они распространены другими членами предложения, что и способствует предметно-речевой конкретизации, благодаря которой мы видим предметы выпукло и объемно. И снова стимулирующие вопросики: какими членами предложения распространены эти однородные члены и какими частями речи выражены? какова роль причастных оборотов в этом описательном предложении? какие правила правописания суффиксов причастий и прилагательных вы знаете?

Обратите внимание, ребята, что грамматическая форма перечисляемых существительных с уменьшительными суффиксами (деревеньки с избёнками, сарайчики) указывает на плачевное состояние выражаемых этими существительными предметов. Кто знает, почему в суффиксе последнего слова пишется именно эта безударная гласная?

Вот так все уровни языковой системы от лексики и словообразования до морфологии и синтаксиса участвуют в воплощении авторского замысла: передаче унылой пейзажной картины, а орфография при этом не воспринимается сводом правил и исключений. И последний вопрос, читатель: вы со всеми заданиями справились?

«Новые разработки, — продолжает разговор Дейкина, — уже закреплены в учебниках и методических пособиях для старших классов (в настоящее время функционирует учебник А. Д. Дейкиной и Т. М. Пахновой “Русский язык. Учебник — практикум для старших классов”. — “Эксперт”). На освоение этой методики в МПГУ направлены также курсы изучения риторики и коммуникативного общения. Кроме того, в нашем университете введено комплексное преподавание русского языка, литературы и, например, истории, что формирует у будущих учителей-словесников взгляд на язык как социокультурный феномен, присущий каждой исторической эпохе».

Но вот вопрос: если комплексный подход к языку действительно так хорош, то почему он не дает массового эффекта в классных комнатах? Возможны два ответа. Либо он пока методически недооформлен — в таком случае подготовка студентов, переподготовка учителей и в дальнейшем обучение детей становится делом малополезным. Либо с методикой все благополучно, но оставляет желать лучшего внедрение ее в программы подготовки и повышения квалификации учителей.

С Толстым или без?

Профессор Дейкина считает, что пена новейшей исторической отечественной эпохи, когда из радио— и телеприемников звучал почти исключительно сленг, схлынула. Ситуация в стране стабилизировалась, пришла пора вернуться к вечным ценностям. Да и на чем учиться, как не на классике? Современных отечественных литературных шедевров, к сожалению, пока не создано.

Однако в наши дни возросла роль визуального восприятия информации, поставляемой компьютерами и телевизорами, и снизилась роль книг — особенно тех самых программных произведений. И лексика уходит, и читать дети не приучены. Раньше-то, до капитализма, мы худо-бедно язык знали и книжки читали, потому что нас это делать заставляли. Не прочитаешь — «два», не выучишь правило — «два», не напишешь сочинение — «два», и не видать тебе аттестата и диплома. Кроме того, мы по книгам и жить учились. По классике, по советской литературе, тренируясь читать с детства и привыкнув это делать к взрослому состоянию. Сегодня никто никого не заставляет, всё на выбор. А выбор вещь опасная, если не привык работать, то он, выбор, по закону экономии средств обычно в пользу простого, а не сложного. «Заумные» произведения литературы XIX века со сложными синтаксисом, лексикой и поднимаемыми в них проблемами с наскока не возьмешь, советская литература не в моде, а жить нас учат заполонившие прилавки «пособия» типа «Как быть всегда молодой, успешной и сексуальной» с очень примитивными и синтаксисом, и лексикой, и проблемами.

Дальше — колоссальная школьная нагрузка. Она играет не последнюю роль в том, что дети отдают предпочтение готовым образам, предложенным авторами компьютерных игр, кино— и телефильмов, а не создают свои, проламываясь через классику. Вот, к примеру, задача, обсуждаемая уже не первый год, но так пока и не имеющая решения: надо ли в программе по литературе XIX века, то есть в десятом классе, то есть для детей 15–16 лет, оставлять все присутствующие там произведения? Ведь процент прочитавших в школе все четыре тома «Войны и мира», «Преступление и наказание», «Обломова», «Отцов и детей», Некрасова и всю другую лирику etc. плюс положенные по программе зарубежные шедевры минимален.

Но такие замечательные дети есть — может, они будущая наша интеллектуальная элита и их надо учить отдельно? И отдельно селить в провинции Касталии, как в «Игре в бисер», где будут культивироваться языки и процветать науки и искусства? А остальные обойдутся и без Толстого, и без достаточно сложных орфографии с синтаксисом? Ведь мы сегодня даже письма пишем крайне редко, их заменил интернет и мобильник, а чтобы общаться в интернете и посылать SMS, вообще никакие знаки препинания не нужны. (Здесь нужно сделать лирическое отступление об интернете вообще. Сегодня это новая социальная среда, где виртуально встречаются и безграмотные, и весьма грамотные, специально посылающие всем «превед». Новая среда формирует новый язык, который при этом не перестает оставаться русским. Интернетовская лексика абсолютно никому не мешает, а некоторые даже говорят, что, общаясь, например, в ЖЖ, стали быстрее и четче выражать свои мысли — в письменной форме, между прочим. Этот возникший совсем недавно и укрепившийся языковой пласт ждет своего исследователя.)

Для теста в интернете шпаргалок полно. К сочинениям тоже шпаргалки есть, а чтобы самому создать текст на литературную тему, нужно сначала припасть к первоисточнику, впитать его и осмыслить. Если не заставлять проводить эту работу систематически, то вариантов научить языку и приучить воспринимать его во всем многообразии видится два: вызвать интерес и вызвать чувство гордости за него как за непреходящее национальное богатство.

Верхи аукнут — низы откликнутся

Государство призвано заботиться о титульном языке внутри страны и проводить продуманную политику его популяризации за границей.

Именно оно, государство, совсем недавно закрыло глаза на употребление жаргонной, а то и ненормативной лексики в СМИ, формирующих, кстати, культурную среду, — и получили мы повсеместно «перцев с морковками на расколбасе». Тут-то у любителей русской словесности почва из-под ног и ушла. Открыло — и вот уже «молодые люди с девушками на вечеринке».

Сейчас рядовые граждане государственную заботу о языке чувствуют и по большей части довольны языковой цензурой печати, радио— и телеэфира, а москвичи, так те прямо в метро теперь могут насладиться лучшими образцами отечественной поэзии, несущими тем не менее идеологическую нагрузку. Поднимаешься или спускаешься на эскалаторе, к примеру, станции «Савеловская» и слышишь бунинское:

И нет у нас иного достоянья!
Умейте же беречь
Хоть в меру сил, в дни злобы и страданья,
Наш дар бесценный — речь!

Лед, как говорится, тронулся, и теперь задача максимум — укоренить в сознании, прежде всего молодежи, что правильно и красиво говорить по-русски модно и престижно. На это должны быть нацелены дискуссии на интернет-сайтах, на страницах газет и журналов, в ток-шоу на телевидении.

Что до специалистов, то они с 1 июня прошлого года могли ознакомиться с вступившим в силу законом «О государственном языке РФ», где есть статья о защите и поддержке этого самого языка. Перечисленные профессором Дейкиной образовательные инструменты закреплены в Государственном образовательном стандарте по русскому языку. В стране ежегодно проводятся внутренние и международные языковые олимпиады школьников. В сентябре прошлого года появилась одобренная правительством РФ федеральная целевая программа «Русский язык (2006–2010 гг.)», которая предполагает финансирование за счет средств федерального бюджета в объеме 1,3 млрд рублей. Весьма обнадеживает, поскольку в тысячу (!) раз превышает реальное поступление средств на реализацию программы 2002–2005 годов.

В последней программе есть пункт о развитии русского языка как национального, где поясняется, что нужно исследовать функционирование русского языка, разработать основы преподавания культуры России в школах и проводить просветительские мероприятия.

А на языке ведь можно и зарабатывать. Так, министр финансов Великобритании Гордон Браун назвал английский язык (языковые школы, платное обучение иностранных студентов в престижных вузах и колледжах) более доходным для экономики страны бизнесом, нежели производство и экспорт нефти, кораблестроение, авиационная и пищевая промышленность, пополняющим казну более чем на 15 млрд фунтов стерлингов. Оценить доход от отечественного языкового бизнеса никто из наших собеседников не смог. Это отнюдь не значит, что на обучении русскому языку не зарабатываются деньги. Это значит, что отсутствует серьезный экономический подход к этому виду коммерции.

Если сформулировать все перечисленные околоязыковые проблемы в лингвистической терминологии, получится, что нужно создать связный текст, где будут представлены традиционное и новое отношение к русскому языку, упомянуты все субъекты языковой политики и те действия, которые они могли бы предпринять для сохранения и развития языка. Тогда, кстати, можно будет просчитать, сколько на что нужно денег и достаточно ли сегодняшних 1,3 млрд рублей, чтобы поддержать «имя нации» на достойном уровне.

Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе