Мы русские, как это значит много…

Среди дружинников – писатель Владимир Шацков. Что о нем известно? Всемирная Паутина не расскажет практически ничего. А мы, благодаря воспоминаниям игумена Рафаила, кое-что все-таки знаем:

«Владимир Степанович Шацков родился 29 ноября 1938 года в Москве. Во время войны он с мамой Серафимой Степановной жил у дедушки в Астрахани. Отец его Степан Васильевич работал в знаменитой газете «Гудок», в войну был на фронте. Из рассказов Володи о жизни в эвакуации я помню то, что у мамы была тяжелая работа, что над ним издевался какой-то дядька, с которым беженцы делили жилье, и что у них с мамой была курочка белая, одноногая, которая несла яйца, и с курочкой этой, в довершение к эвакуационным бедам, стряслось несчастье, она погибла…

В доме Володи всегда было много людей. И он же говорил, что никогда не скучает, что состояние скуки ему не известно, потому что он всегда внутри себя имеет какую-то работу.

Странно, но при всем его ёрничестве, бесшабашности, смелости в поступках и высказываниях, он был, он оставался натурой тонкой, артистичной. Оторваться от его речи было невозможно. Правда, из-за многих его высказываний те, кто попадали к Володе Шацкову впервые, поначалу с вытаращенными глазами стремились как можно скорее покинуть просторную кухню на Делегатской, чтобы как бы, прямым ходом с этой кухни и не попасть прямо на не такую уж далекую Лубянку. Однако не слушать, не слышать его становилось невозможно для его гостей. Окна из кухни, огромные, выходили во двор, который обрамляли театр кукол Образцова и Московское ГАИ, а поскольку они жили на первом этаже, то во дворе было слышно все, что довольно громко вещалось на кухне. Порой Вовины выступления собиралось тайком послушать много народу. Шли семидесятые годы, людям хотелось правды, из Вовиных окон эта правда вперемежку с вымыслом и выходила. <…>

Святыни Вовиной души те же, что и у каждого из русских, православных. Это все в его стихах. Он только очень редко и только наедине с кем-то очень близким осмеливался о них говорить. У него даже голос менялся, и весь он делался устремленным вверх, когда речь шла о русской литературе, истории России, её святых.

Он много знал, у него было богатейшее собрание специальной литературы о славянстве, житий русских святых. Из этих-то книг я, познакомившись с ним поближе, начал брать сюжеты своих картин. Сколько исторических, житийных, драматических и поэтических вариантов мы перебирали с ним прежде, чем остановиться на чем-то наиболее выразительном. <…>

Был Владимир Степанович, ведал он сам то или нет, русским просветителем.

Многое множество людей напитывались от него знаниями, становились приверженцами русской мысли, культуры, веры. Он был интересен всем: и депутатам Верховного Совета и водопроводчикам. И со всеми он разговаривал совершенно одинаково, как с умными, понимающими его людьми. Никогда он не выказывал чувства своего превосходства над кем-нибудь. И в детях своих, Марине, Оле и Феде, он воспитал чувство уважения к людям, их мнению, возрасту, к немощам, в конце концов».

И уж никак не можем мы не рассказать вам хотя бы одно из стихотворений Владимира Шацкова, так подходящее к сегодняшнему дню – Дню Победы!

Нет, только так, как Пересвет –
С открытой грудью, без кольчуги
Мы, русские, руяне, руги,
Пред Богом и людьми должны держать ответ!

Пусть обступает вновь Мамаева орда,
И тучи стрел закроют лик Даждьбога,
Мы – русские, как это значит много,
Когда придет на Родину беда.

Кому-то нынче сном последним спать.
А вьюга голосит, готовя нам постели…
Что ж, жить в России часто не умели,
Зато всегда умели умирать.

«Нас многое связывало тогда с автором этих строк, – вспоминал художник Сергей Симаков (игумен Рафаил). – Несмотря на нашу, казалось бы, безоблачную мирную жизнь, мы все равно душою и мыслями своими не могли не быть с теми, вокруг которых рвались снаряды, хотя сами мы за их спинами притаились в московских квартирах. Вот так мы с Вовой и въехали по моей прихоти в зимний лес, оказались рядом с погибающим отрядом великого воина Евпатия Коловрата»…