Умер детский писатель Владислав Крапивин
1 сентября 2020 ● Интересное в блогах
Я не знаю, вправе ли я о нём писать, потому что в детстве его не читала, росла не в Свердловске, оранжевую рубаху «Каравеллы» не носила…
Потому что тут у меня во френдах Лариса и Дашенька Крапивины, и для них это горе – совсем иное…
Но вот реву всё утро, кусок жизни обломился.
Потому что если б не он – жизнь эта была бы другая, и я другая, и сколько нас таких осталось, мальчиков и девочек всех возрастов…
Отрывок повести в журнале «Пионер», случайно попавшем в руки в восьмидесятых, в детстве – что за автор? что за повесть?.. И что там дальше – так и не узнала тогда, но остался жгучий укол какой-то правды, настоящести, что ли… Первая встреча. Запомнилось же.
И никакой он не детский писатель, именно потому, что – настоящий, писал всегда по живому, здоровой – а значит, всегда болеющей – душой, сам в поисках ответов на вопросы – глобальней некуда… Но это общие слова всё. Кто он и откуда, и о чём книжки – это и без меня напишут для нечитавших (а такие есть?).
А я вспоминаю, как 19 лет назад, беременная Сашкой, читала красно-белые книги одну за другой, и было не просто жутко интересно (и жутко! и интересно!) – было полётное совершенно ощущение, что я не одна такая ненормальная, что романтическая детская отвага живёт, куда ж ей деться, в противовес всей злой нормальности мира, а миров на самом деле – множество, и выбирай по себе, только – решись!...
("Голубятня за жёлтой поляне" была, и "Гуси-гуси", и ...что ещё? Ох, много!)
Мальчика со сверхспособностями, межмирного сталкера из романа «Лоцман» звали Сашкой, и я подумала – вот если будет сын… Ровно то и получила. Небеса согласились со мной и с Владиславом Петровичем, и мой Сашка родился на полмесяца раньше срока – под Александра Невского.
Рос, кстати, живой картинкой руки Стерлиговой – соседи говорили: крапивинский мальчик!
Кораблики. Воздушные змеи. «Рыкко Аккобалдо рабушевалось…» - про папу во гневе. А дорога – та самая, заросшие дикими травами рельсы – снится периодически и мне, и сыну. И башни…
Читала же вслух ему – а потом и сам читал Крапивина много-много, к красно-белым книжкам прибавились другие, да плюс сеть… "Застава на якорном поле", помнится, была зачитана до дыр буквально. И "Выстрел с монитора" тоже.
Владислав Петрович редко давал ответы на блюдечке, а инструкции по выживанию – так вообще никогда, но сам вектор и понятие Пути у него пульсировали в единственно возможном верном направлении – к небу, к свету абсолютному.
Были страшные «Тополята» - потому что нужно же было этому слишком чистому и умному, слишком сильному по природе души большому мальчику как-то справиться с ужасами современного мира. Мира, что ощерился вдруг против самого святого – детства. Того самого, о котором – Христос: «Будьте как дети…» Против чистоты, доверчивости и любви безусловной. …Хотя бы попытаться справиться, в процессе рождения книги – а как иначе-то? В своих книгах Крапивин жил.
Была светлая «Бабочка на штанге». Намеренно светлая, потому что физически жить одними «Тополятами» невозможно – свихнёшься. Но тоже живая и честная, по-другому он не писал.
…Я иду пыльными колдобинами нашего Переславля и вспоминаю родную по книжкам Крапивинскую неназываемую Тюмень – колдобины, трава, задворки. Не сегодня – частенько. Потому что он всегда со мной. И его концепция мира, что держится на подвижном балансе шариков чёрных (липких) и белых (сверкающих) рифмуется для меня и с народным «Не стоит село без праведника», и с библейским «Ради десяти праведников…»
В «Белом шарике матроса Вильсона» - помните: каждая мысль наша, каждое слово, каждый поступок отливается где-то во Вселенной в шарик – чёрный или белый. И от каждого из нас зависит, каких шариков будет больше – каким будет наш мир…
В ленте говорят сегодня: Крапивин ушёл по Дороге… А мне первое, что в голову пришло – шариком улетел. Шаром, планетой – белой ослепительно.
У него было много вопросов к церкви. Но он крестился. Сознательно, совсем уже зрелым человеком. Это для тех говорю, кто хочет за него молиться…
Ещё очень рекомендую погуглить и найти большое интервью Дмитрия Шеварова с Владиславом Петровичем. Хорошее.
А наш с ним разговор так и не состоялся. Вопросы лежат уже больше года, но – «Да, непременно, нет, возможно, он с вами встретится, когда ему будет немного лучше…»
Владислав Петрович, вам ведь теперь – лучше?
Может, и поговорим ещё… И какие уж вопросы, ну их.
Просто – я вас люблю.
Наталья Разувакина
Но вот реву всё утро, кусок жизни обломился.
Потому что если б не он – жизнь эта была бы другая, и я другая, и сколько нас таких осталось, мальчиков и девочек всех возрастов…
Отрывок повести в журнале «Пионер», случайно попавшем в руки в восьмидесятых, в детстве – что за автор? что за повесть?.. И что там дальше – так и не узнала тогда, но остался жгучий укол какой-то правды, настоящести, что ли… Первая встреча. Запомнилось же.
И никакой он не детский писатель, именно потому, что – настоящий, писал всегда по живому, здоровой – а значит, всегда болеющей – душой, сам в поисках ответов на вопросы – глобальней некуда… Но это общие слова всё. Кто он и откуда, и о чём книжки – это и без меня напишут для нечитавших (а такие есть?).
А я вспоминаю, как 19 лет назад, беременная Сашкой, читала красно-белые книги одну за другой, и было не просто жутко интересно (и жутко! и интересно!) – было полётное совершенно ощущение, что я не одна такая ненормальная, что романтическая детская отвага живёт, куда ж ей деться, в противовес всей злой нормальности мира, а миров на самом деле – множество, и выбирай по себе, только – решись!...
("Голубятня за жёлтой поляне" была, и "Гуси-гуси", и ...что ещё? Ох, много!)
Мальчика со сверхспособностями, межмирного сталкера из романа «Лоцман» звали Сашкой, и я подумала – вот если будет сын… Ровно то и получила. Небеса согласились со мной и с Владиславом Петровичем, и мой Сашка родился на полмесяца раньше срока – под Александра Невского.
Рос, кстати, живой картинкой руки Стерлиговой – соседи говорили: крапивинский мальчик!
Кораблики. Воздушные змеи. «Рыкко Аккобалдо рабушевалось…» - про папу во гневе. А дорога – та самая, заросшие дикими травами рельсы – снится периодически и мне, и сыну. И башни…
Читала же вслух ему – а потом и сам читал Крапивина много-много, к красно-белым книжкам прибавились другие, да плюс сеть… "Застава на якорном поле", помнится, была зачитана до дыр буквально. И "Выстрел с монитора" тоже.
Владислав Петрович редко давал ответы на блюдечке, а инструкции по выживанию – так вообще никогда, но сам вектор и понятие Пути у него пульсировали в единственно возможном верном направлении – к небу, к свету абсолютному.
Были страшные «Тополята» - потому что нужно же было этому слишком чистому и умному, слишком сильному по природе души большому мальчику как-то справиться с ужасами современного мира. Мира, что ощерился вдруг против самого святого – детства. Того самого, о котором – Христос: «Будьте как дети…» Против чистоты, доверчивости и любви безусловной. …Хотя бы попытаться справиться, в процессе рождения книги – а как иначе-то? В своих книгах Крапивин жил.
Была светлая «Бабочка на штанге». Намеренно светлая, потому что физически жить одними «Тополятами» невозможно – свихнёшься. Но тоже живая и честная, по-другому он не писал.
…Я иду пыльными колдобинами нашего Переславля и вспоминаю родную по книжкам Крапивинскую неназываемую Тюмень – колдобины, трава, задворки. Не сегодня – частенько. Потому что он всегда со мной. И его концепция мира, что держится на подвижном балансе шариков чёрных (липких) и белых (сверкающих) рифмуется для меня и с народным «Не стоит село без праведника», и с библейским «Ради десяти праведников…»
В «Белом шарике матроса Вильсона» - помните: каждая мысль наша, каждое слово, каждый поступок отливается где-то во Вселенной в шарик – чёрный или белый. И от каждого из нас зависит, каких шариков будет больше – каким будет наш мир…
В ленте говорят сегодня: Крапивин ушёл по Дороге… А мне первое, что в голову пришло – шариком улетел. Шаром, планетой – белой ослепительно.
У него было много вопросов к церкви. Но он крестился. Сознательно, совсем уже зрелым человеком. Это для тех говорю, кто хочет за него молиться…
Ещё очень рекомендую погуглить и найти большое интервью Дмитрия Шеварова с Владиславом Петровичем. Хорошее.
А наш с ним разговор так и не состоялся. Вопросы лежат уже больше года, но – «Да, непременно, нет, возможно, он с вами встретится, когда ему будет немного лучше…»
Владислав Петрович, вам ведь теперь – лучше?
Может, и поговорим ещё… И какие уж вопросы, ну их.
Просто – я вас люблю.